Свою ошибку Нимиц осознал только через полчаса. К тому времени ситуация не то чтобы поменялась, но как-то перестала выглядеть игрой в одни ворота. Дистанция постепенно сократилась до пяти миль, и огонь вело все, что могло стрелять. «Миссури» горел уже весь, от носа до кормы, получив еще пять шестнадцатидюймовых снарядов и пару калибром сто пятьдесят два миллиметра в довесок. Кроме того, в него угодило несколько эрэсов – с авианосцев подняли около двадцати мессершмиттов, которые попытались нанести еще один удар по американским плавучим аэродромам. Попытаться-то попытались, но не смогли пробиться сквозь плотный зенитный огонь и выпустили реактивные снаряды по не ожидающим такой наглости линкорам. Не то чтобы реактивные снаряды относительно небольшого калибра могли причинить заметный вред броненосным исполинам, но пожаров добавилось, жертв тоже, пару зенитных установок вышибло взрывами за борт, да и вообще атака самолетов подействовала на американцев деморализующе.

Из трех орудийных башен американского флагмана действовали теперь только две, и интенсивность, равно как и точность их огня, заметно снизилась. Корабль непрерывно рыскал на курсе – один из русских снарядов, немного не долетев до цели, нырнул в волны, как пьяный дельфин, и ударил в носовую часть линкора ниже уровня ватерлинии. Пробоина вышла – просто загляденье! В огромную дыру хлынула чистейшая океанская водичка, и прежде, чем удалось остановить затопление, «Миссури» получил сильный дифферент на нос. И вот тут сказалась особенность его конструкции.

Форма носовой части корабля, если рассматривать ее в горизонтальной проекции, напоминала отточенную опасную бритву. Очень хорошие обводы с точки зрения гидродинамики, обеспечивающие и лучшую скорость, и отменную маневренность. Все так, но… Вот это «но» проектировщикам стоило бы учесть.

Обводы американских линкоров при всех плюсах имели и серьезный недостаток. Не зря же русские, использовав аналогичное решение на линкорах типа «Императрица Мария», впоследствии от него отказались, предпочтя выбрать для сверхмощных «Советских Союзов» более простой вариант. Причиной оказалась ошибка в расчетах, из-за которой первый черноморский дредноут имел незначительный дифферент на нос. И тут же выяснилось, что корабль стал практически неуправляем. Пришлось даже проводить немедленную модернизацию, вплоть до снижения количества боезапаса в носовой башне, чтобы выправить линкор, в противном случае он ни в какую не хотел нормально слушаться руля.

Здесь случилось то же самое. Пока американский линкор шел на ровном киле, проблем не было, но стоило центровке нарушиться – и управлять «Миссури» стало крайне сложно. Пришлось даже снижать ход, а это привело к падению скорости всей эскадры. Впрочем, она, состоящая из кораблей разных серий и годов постройки, и так не торопилась. И сейчас адмирал всерьез обдумывал вопрос, не отойти ли за линию своих кораблей, чтобы хотя бы не мешать остальным.

Беда была в том, что идущий вторым «Висконсин» тоже оказался не в лучшем положении. Издали, на фоне избитого флагмана, он казался почти неповрежденным, однако это было обусловлено не меньшим количеством попаданий, а отсутствием пожаров – так уж сложилось, что русские снаряды не подожгли ничего, способного долго и с чувством гореть. Зато они дотянулись кое до чего иного.

Для начала бронебойный снаряд ударил в палубу между первой и второй башней. Легко проткнув шесть дюймов брони, а потом еще шестнадцать миллиметров противоосколочной защиты, он скользнул сквозь нутро корабля и ударил в противоположный борт. К тому моменту снаряд уже утратил скорость, но броневая плита, не рассчитанная на удар изнутри, просто вылетела, а следом наружу ушел и сам снаряд. Зарылся в волны – и не разорвался. «Золотого» попадания не получилось, хотя рвани он во время своего путешествия по недрам линкора, и на «Висконсине» можно было бы ставить крест.

Однако все равно получилось неплохо. Прорываясь между башнями, летящий с огромной скоростью снаряд зацепил и деформировал бронированные трубы элеваторов, по которым осуществлялась подача снарядов. Несильно – однако механизмы работать уже не могли, а выправить смятые бронированные плиты в море нечего было и думать. В результате подачу снарядов пришлось осуществлять вручную. Американские матросы проявили завидную сноровку, быстро организовав процесс, и пауза оказалась незначительной, однако вытягивание ручными талями снарядов и пороховых зарядов к ним шло не слишком-то проворно. Сразу две абсолютно неповрежденные орудийные башни главного калибра теперь стреляли удручающе медленно, давая не более одного выстрела в три минуты на орудие, а позже, когда люди окончательно вымотались, и того меньше.

А тем временем, линкор получил еще несколько попаданий, одно из которых едва не стало роковым. Снаряд, уже идя по настильной траектории (эскадры к тому моменту заметно сблизились), проскочил между надстроек и ударил в пятидюймовую башню, расположенную с необстреливаемого левого борта. На сей раз взрыватель сработал штатно, и все, кто находился в башне, превратились в мелко нарубленный гуляш, однако уже поданные к орудиям снаряды не сдетонировали, к погребам огонь не распространился. В результате, хотя башню сорвало с погона и отбросило на несколько метров, попадание, которое, теоретически, могло привести к гибели линкора, осталось русскими незамеченным.

Ну а лишиться двух и без того не задействованных орудий среднего калибра неприятно, но далеко не смертельно. Легко, можно сказать, отделались.

Как ни странно, досталось и идущей третьей «Алабаме». Линкор этот, помимо общего с «Миссури» и «Висконсином» недостатка в лице относительно слабо подготовленного экипажа (корабль вступил в строй буквально накануне), имел еще и меньшие размеры, чуть худшее бронирование и заметно уступал им в скорости хода, что, впрочем, сейчас было абсолютно непринципиально. А еще это оказался первый корабль, которому «посчастливилось» «размочить» итальянский счет. До того с самого начала войны линкоры дуче не попадали ни в кого. От слова «вообще», косорукость их артиллеристов выглядела просто запредельной. Однако Боргезе за то короткое время, что у него было, сделал невозможное, заставив своих соотечественников воевать. И, хотя подготовкой они все равно уступали и немцам, и русским, четырех попаданий в «Алабаму» и двух в «Южную Дакоту» итальянцы все же добились.

Калибр итальянских орудий был пятнадцать дюймов – показатель меньший, чем у «Айов» с «Дакотами» и «Советских Союзов», но все равно достойный. Зато начальная скорость снарядов оказалась заметно выше, а это и настильность траектории, что теоретически дает большую точность, и бронепробиваемость. Обратная сторона медали – быстрый износ стволов и, при интенсивной стрельбе, временное изменение баллистических характеристик орудий через несколько десятков выстрелов. Однако сейчас данное обстоятельство пока не сказалось – стреляли итальянцы неторопливо.

«Южной Дакоте» досталось несильно, хотя одно из попаданий едва не привело к печальным последствиям. Особенностью конструкции именно этого, головного корабля серии, была рубка увеличенных размеров. Корабль-то планировался как штабной. Именно в эту увеличенную рубку и попал снаряд. За счет огромной скорости, он легко проткнул шестнадцать дюймов американской брони и хлопнул внутри, превратив командный состав линкора в кучку свеженарубленных и слегка поджаренных покойников. Со стороны это выглядело эффектно – изо всех щелей рвануло пламя и через миг погасло. Результат оказался не менее эффектен – многие из тех, кто заглядывал потом в эту свежую братскую могилу, откровенно блевали, а опознать кто есть кто было попросту невозможно, получившийся фарш сгребали лопатами. Однако старший помощник вовремя перехватил управление линкором, и корабль удержался на курсе, даже не снизив темп стрельбы, а потому результат воздействия снаряда оказался скорее моральным.

Три снаряда из четырех, попавших в «Алабаму», ударили в броневой пояс линкора. Наследник знаменитого рейдера[5] выдержал их вполне достойно. Удачная схема бронирования вкупе с тем, что снаряды попадали под достаточно острым углом, позволила отделаться «малой кровью». Дыры в бортах, конечно, появились, но энергию взрывов защита корабля поглотила, и внутренности не пострадали. Самым удачливым оказался снаряд, попавший в цель последним. Взрыв произошел в районе кормовой башни, оторвав ствол одного из орудий и повредив два других. Расчеты отделались контузиями. Неприятно, конечно, однако в целом повреждения и потери в живой силе можно было считать приемлемыми.

Естественно, досталось и кораблям Альянса. У американцев было больше кораблей и орудий, соответственно, и попадали они как минимум не реже. Огонь, правда, распределили не слишком грамотно. «Миссури» и «Висконсин», как и их русские визави, сосредоточили огонь на флагмане противника. Если бы не мощнейшее бронирование, линкору пришлось бы несладко, но защиты гиганту, превосходящему корабли противника по всем показателям, кроме скорости, хватило для того, чтобы избежать серьезных повреждений. Надстройки, конечно, превратились в руины, полыхали несколько локальных пожаров, силясь объединиться в один большой, но при этом ничего жизненно важного задето не было. Даже одна из башен, получив шестнадцатидюймовый снаряд, пережила эту плюху, девятнадцать с половиной дюймов брони оказались американцам не по зубам. Конечно, на некоторое время после такой встряски башня прекратила огонь, но вскоре снова присоединилась к грохочущему оркестру, которым, словно опытный дирижер, руководил старший артиллерист корабля.

А вот дальше стало интереснее. Командир «Алабамы», идущей третьей, логично рассудил, что его противник тоже третий в строю. И азартно бил по «Советской Украине». «Советская Россия» же, оказавшись в комфортных условиях необстреливаемого корабля, могла работать, как на полигоне. И неудивительно, что американский флагман в этом бою получил пока сильнее всех.

Дальше было вроде бы проще. «Дакота» взяла под прицел «Советскую Белоруссию» и добилась определенных успехов, равно как и «Алабама». Худшую, по сравнению с «Айовами», баллистику своих орудий они уверенно компенсировали чуть лучшей подготовкой экипажа, да и дистанция все более снижалась. Им даже удалось выбить одну из орудийных башен советского линкора. Снаряд попал в ствол орудия, попадание было зафиксировано, и все ждали, что вот, сейчас полыхнет на полнеба, и линкор исчезнет в огненном столбе, однако ничего подобного не случилось.

Ну не было в этом бою «золотых» снарядов. Орудия «Советской Белоруссии» только-только дали залп, и снаряда в стволе не оказалось. В результате гигантская труба ствола шестнадцатидюймового орудия, вырванная «с корнем», вращаясь, подлетела выше мачт и с грохотом рухнула в море, взметнув искрящийся фонтан брызг. Два других орудия сорвало с люлек, и отремонтировать их можно было теперь только в условиях нормальной верфи. Часть артиллеристов погибла на месте – от дикого сотрясения, разрушающего нежные клетки организма не хуже удара молотком по голове. Однако взрыва боезапаса не последовало, и линкор, пускай и утратив треть огневой мощи, уверенно продолжал бой.

«Советской Украине» повезло намного больше. Несмотря на то, что линкор получил сравнимое количество попаданий, серьезных повреждений они ему не нанесли. И скорость, и огневую мощь корабль сохранил, хотя, конечно, офицерам на нем сейчас было, за что костерить американцев. Вдребезги разбитый гальюн и распыленные в воздухе осколки метлахсской плитки – хороший повод. Впрочем, это, скорее, курьез, чем серьезные последствия обстрела.

Остальные американские корабли с переменным успехом вели огонь по все более отстающим итальянцам. Те, правда, с каждой минутой представляли собой все худшую мишень – острые углы, плюс непрерывный поворот американцев влево, что периодически исключало из боя носовые башни, однако попаданий хватало. И все бы ничего, советские корабли получали свою порцию плюх, итальянцы явно намеревались под шумок сбежать, что радовало американцев несказанно…