Момент, когда они оба заснули, Лёшкин разум пропустил совершенно.
Проснулся он глубокой ночью. Светка сидела за столом, перед ней тусклым неровным светом горела экономичная диодная лампочка. Лёшка поднялся с потертого, видавшего виды (наверное, и не такие, как сегодня) дивана, осмотрелся. Маленькая комнатка, на стене – коммуникатор (похоже, поломанный), стол с настольной лампой, какой-то пульт. Комната охраны, секьюрити, так сказать. Ага, с неработающим коммуникатором и, по всей видимости, без камер наблюдения. Это как раз хорошо, что без камер.
Светка, как оказалось, спала, уткнувшись лицом в скрещенные на столе руки. На ней была наперекосяк надета помятая юбка, а сверху ничего не было. Под левым локтем чернел сосок расплющенной столешницей груди. Лёшка смотрел на грудь совершенно спокойно – эротизм возбуждения не вызывал. Даже интереса не было. Значит, в том, что произошло несколько часов назад, виноват «синдин»? Чёрт его знает? Возможно, старик Фрейд смог бы ответить на этот вопрос. Да и какая разница.
Лёшка собрал свою одежду, разбросанную по каморке. Пить снова хотелось неимоверно, но воды больше не было – рядом с диваном стояла опустошенная пластиковая бутылка.
Еще более неимоверно хотелось в туалет. Благо Лёшка еще со школьных лет прекрасно помнил, где здесь располагаются отхожие места.
Вход в подвал был заперт. Но Лёшка знал, как туда попасть без ключей – в спортзале находился второй вход. Как и ожидалось, его никто не замыкал. Похоже, на той двери даже замок давно накрылся.
«Раллер» оказался именно там, где и предполагал Лёшка. Рефлексы не подвели.
В комнату охраны он решил не возвращаться. Ключ – он помнил это точно – Светка оставила в замке.
19
Отчего-то звуки ассоциировались с гастрономией. Будто мясо отбивали. Да, собственно, так оно и было. Лицо Хармса давно перестало быть лицом, превратившись в кровоточащий кусок мяса, иногда вяло ворочающий языком.
Микмака не били. Так, попинали для порядка, связали руки за спиной, в очередной раз плотно стянув их пластиковым жгутом, но серьезно не били. Руки он давно перестал ощущать, словно их и не было, а в остальном особого дискомфорта Микмак не испытывал. Чего нельзя сказать о Хармсе. Бедняга…
Очнулся Микмак в темноте. Было душно и сильно трясло. Понятно, их с Хармсом – здоровяк сопел в интимной близости и то и дело наваливался всем своим не самым маленьким телом – везли куда-то в багажнике мобиля. Судя по звукам, двигатель гибридный, периодически меняющий завывание электромоторов на рокот дизельного движка.
Ехали довольно долго. Часов двенадцать, если не больше. Рот заклеен, руки-ноги связаны, делать нечего. С полдороги мочевой пузырь распирало так, что Микмак решил не маяться ложной скромностью и помочился под себя. И под Хармса, естественно. Минут через десять Бендер Хармс сделал то же самое.
Когда и куда приехали, Микмак рассмотреть не успел. Их стремительно вынули из багажника, больно приложив головами о борт мобиля, и выдали каждому по нескольку ощутимых тычков под ребра, чтобы не рыпались. Не то снова была ночь, не то они находились в каком-то ангаре, в котором экономили на электричестве. Потом их бросили в кромешной тьме еще часа на три. А может, и на всё пять – в полной темноте время течет незаметно. Хармс несколько раз начинал рассказывать о своей жизни. Его словно прорвало. Он то и дело вспоминал о коде, который ему нужно добыть. Даже стало жалко парня – если бы знал, выдал бы ему этот код.
А теперь их били. Вернее, били Хармса. Микмака держали про запас.
– Куда… ты… дел… файл? – после каждого слова нанося удар по кровавому месиву, бывшему раньше лицом Хармса, спрашивал потный лысый мужчина среднего роста.
Других отличительных признаков мужчина не имел, черты его лица были настолько стандартными, что Микмак вряд ли узнал бы его в толпе, доведись встретиться с этим типом еще. Не иначе работа пластиков. Есть такая методика – чтобы в глаза не бросался. Единственное, что подобных ему людей может взять – электронная система распознавания лиц. И то, работали только дорогие и хорошо отлаженные программы, а дешевки, стоящие на серверах уличных камер наблюдения в большинстве городов, его бы тоже «не узнали». На руках у дознавателя – или кем он являлся? – были надеты черные, по виду кожаные перчатки. Возможно, не хотел портить руки, кто ему запретит?
– Так ты говорить будешь или нет?! – заорал он в ухо Хармсу и веско добавил: – Скотина!
Хармс что-то мычал. Микмак плохо понимал, что говорит Бендер. Но безликому в перчатках, видимо, всё было ясно. Он зло сплюнул на пол и несколько раз ударил Хармса – скорее, для собственной разрядки, а не с целью добычи информации.
– И где он, по-твоему? – совершенно спокойным голосом произнес дознаватель.