Глава 5

В обед на террасе собралась неожиданно большая компания, все при параде. Во главе стола сидел Глеб в черной рубахе с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Волосы стянуты в короткий хвост, на запястье — часы со старомодным циферблатом. По правую руку от него пристроился подтянутый и аккуратный до скрипа Дамир в темно-синем деловом костюме. На галстуке в тонкую полоску поблескивал золотой зажим или как там называется эта штука. Не думала, что их еще кто-то носит. Другой конец стола оккупировала группа людей явно восточных кровей. В центре развалился совсем молодой парень с глазами выпуклыми и черными, словно плавающие в рассоле маслины. А еще они смотрели в разные стороны, как бывает у старых, выживших из ума пекинесов. Сейчас гость пребывал в прекрасном расположении духа, но я легко могла представить, как эти глаза наливаются кровью, пористая кожа багровеет, а белый воротничок сорочки врезается в мгновенно вспотевшую шею. В отличие от своих спутников, заросших бородой чуть не до самых бровей, парень был гладко выбрит и производил впечатление этакого модника — длинные пальцы в перстнях, остроносые кожаные туфли, приталенный пиджак. Я решила, что это какая-то важная шишка с телохранителями. Возможно, человек Тамраза Агазатяна, приглашенный на переговоры.

Или даже не переговоры, а неформальную встречу — компанию мужчинам составляла оживленная стайка девиц. Судя по яркой косметике и откровенным нарядам, девицы являлись частью программы, приготовленной для дорогих гостей. Вкусу Глеба они как-то не соответствовали — громкие, грудастые, и задницы у всех ух! Мощные, как комбайны. Телохранители поглядывали на девиц с одобрением и скалили белые зубы. Модный парень пошел еще дальше — облапил ту, что поближе, за круглую попу, выкрикнул что-то веселое на своем языке.

Я продолжила наблюдать из укрытия за опущенными жалюзи. Несколько раз Глеб бросал на мое окно обеспокоенный взгляд. Заметить он меня не мог, значит, причина тревоги была в чем-то другом. Не хотел, чтобы я стала свидетелем его связи с этим неприятным субъектом? Маловероятно, если уж он не постеснялся чуть не пристрелить Андрея у меня на глазах. Да и что мешало провести встречу в другом, менее людном месте?

Несмотря на то, что черноглазый парень с аппетитом ел и хлестал вино будь здоров, беседа начала принимать неприятный оборот. Взгляд Глеба становился все холодней, Дамир подобрал длинные ноги и устроился на кончике стула так, словно собирался вот-вот кувыркнуться в сторону. Телохранители перестали глазеть по сторонам, окаменели одинаково бородатыми рожами. Общее настроение почуяли даже девушки из эскорта, чей смех теперь звучал далеко не так беззаботно, как в начале обеда. Я уже подумывала о том, чтобы бросить пункт наблюдения и залечь под кровать, как Глеб произнес что-то на чужом гортанном языке. Молодой гость глотнул еще вина и зашелся громким развязным смехом. Дамир растянул тонкие губы в вежливой улыбке, а телохранители откинулись на спинки стульев и вернули руки на стол. Шоу со стрельбой так и не началось. Понаблюдав еще немного, я ушла готовиться к лабораторной работе, решив не выходить из комнаты, пока терраса не опустеет.

Это произошло где-то через час. Первым делом я закинула планшет в комнату Глеба, чтобы потом не отдавать его лично. В просторных апартаментах царил полумрак и кондиционированная прохлада. Мне безумно хотелось воспользоваться случаем и как следует осмотреться, но я удержалась. Некрасиво, да и чем меньше я о нем знаю, тем лучше. Положила планшет на стол, черканула пару строк на листке для заметок. Собралась уходить, но заметила на полке возле пластинок кое-что, чего раньше там точно не было: большую подарочную коробку с красным бантом. Воровато оглядевшись, я на цыпочках подошла к полке. Взвесила коробку на руках — тяжеленькая. Интересно, что там? Судя по весу и размеру, что-то из техники, ноутбук или игровая приставка. Обертка с рисунком из роз, пышный бант — подарок не для мужчины. Лицо против воли расплылось в широкой улыбке: а что, если это для меня? Пришлось резко себя одернуть — даже если для меня, принимать все равно нельзя. Или это вообще подарок для Насти, а я разинула рот.

Но ноги сами собой понесли меня к дивану, на спинке которого валялась футболка размера икс-эль. Я прижала тонкую ткань к лицу и сделала глубокий вдох. Это был его запах. И до чего же он был хорош… Его хотелось вдыхать вместо кислорода, ощущать на коже, просыпаться с ним и засыпать. Потом я сообразила, как нелепо буду выглядеть, если меня застанут нюхающей чужую грязную одежду. Стыдливо скомкала футболку и прихватила с собой, не до конца понимая, зачем.

Было воскресенье, с учебой на завтра я разобралась, впереди оставалась масса свободного времени. Я решила заглянуть в тир. Может повезет, и удастся подсмотреть за настоящей тренировкой? В закрытый тир меня как-то пустили, заставив на входе надеть большие наушники и очки из желтого пластика. Внутри я поняла, для чего: от разрозненной пальбы в ушах стоял нескончаемый гул. По ноги со звоном сыпались гильзы, пахло порохом и потом. Мне разрешили пройтись по коридору за спинами бойцов, при условии, что не буду заступать за ярко-красную линию на полу. Мужики сосредоточенно расстреливали спроецированные на дальнюю стену мишени в виде разноцветных кругов. Перед каждым стоял небольшой монитор, на котором отмечались количество попаданий и общая результативность. Пострелять самой не разрешили, и вдоволь наглазевшись, а еще оглохнув, несмотря на наушники, я ушла.

Закинув украденный трофей в свою комнату, я решила поискать открытое стрельбище, о котором когда-то рассказывал Андрей. Там проводились тренировки с длинноствольным оружием, помповыми ружьями и карабинами.

Идти было далеко, но со вчерашнего дня в наш край пришло долгожданное бабье лето. Небеса очистились от туч и налились глубокой синевой. После обеда солнце как следует прогрело воздух, так что я даже сняла ветровку, оставшись в одном балахоне кислотно-желтого цвета. Под стрельбище на базе отводилось несколько километров сложного рельефа. Тут и там на разной высоте торчали палки с плоскими жестяными мишенями на концах. Вдоль границы лежали четыре распластанные фигуры. Время от времени одна из них слегка поводила стволом, после чего следовал громкий выстрел и долгое эхо за ним.

Подобравшись поближе, я с удивлением узнала в одном из стрелков Дамира. Никому другому небрежно собранный пучок из белых волос принадлежать не мог. К тому же он был единственным одетым не в камуфляж, а все в тот же темно-синий костюм, собравшийся складками на поясе и в районе колен. Странно, что он приперся на тренировку именно сейчас, да еще в такой одежде. Но хлопать его по плечу с восклицанием: «Ой, и ты здесь! Какими судьбами?» я не стала, сильно опасаясь, что правдивый ответ не сделает мою жизнь слаще. Вместо этого я замерла, не в силах оторваться от любопытного зрелища.

Я не разбиралась в работе снайпера, но главный помощник Глеба Николаевича изрядно впечатлял. Его неподвижный вид вызывал абсурдные ассоциации с работавшей в банке змеей, пригревшейся на солнце во время обеденного перерыва. Он неторопливо изучал мишень, задерживал дыхание (не удивлюсь, если и сердцебиение тоже) и делал один выстрел, ловя использованную гильзу в затянутую перчаткой ладонь. Вдалеке победно тренькала поверженная цель.

Сбив пять мишеней подряд, Дамир поднялся на ноги, оправил костюм и перевел на меня полусонный, ничуть не удивленный взгляд. Улыбнулся своей жуткой, не затронувшей глаза улыбкой и вдруг спросил:

— Ты знаешь, где сейчас находится твоя мать?

— Что? — Я не сразу поверила своим ушам. — Мать? Я не… Нет, не знаю. Мне было три года, когда она ушла. Я и лица-то ее не помню. А все фотографии батя выкинул.

— И ты никогда не хотела ее найти? — льдисто-голубые глаза смотрели безо всякого выражения.

— Нет. — Разозлилась я. — А если вы ее сами нашли, держите информацию при себе. Мне это не интересно.

— Ну а другие родственники? Бабушки, дедушки? — продолжил Дамир непонятный расспрос.

— Была бабушка со стороны бати, но давно умерла. Больше нет никого.

— Вот как? Вы с братом совсем одни, — узкие губы снова изобразили полуулыбку. — Ты береги себя, Саша.