Грейтер повернулся к толпе, обступившей место происшествия. Халли заметила злость в его резких движениях и ясно расслышала раздражение в голосе. «Возможно, здесь это обычное явление», — подумала она.
— Я хочу получить показания свидетелей произошедшего на свою электронную почту к тринадцати ноль-ноль.
— А как быть, если мы вообще ничего не видели? — прозвучал неизвестно кем заданный вопрос.
— Да бога ради, вот это и напишите в своем электронном письме. Позже я кое с кем из вас поговорю. Слушайте, в последнее время вы абсолютно перестали реагировать на вызовы! Если вы слышите свое имя по интеркому, это означает, что я хочу видеть этого человека у себя в офисе немедленно. И я должен увидеть его немедленно или получить достаточно веские объяснения того, почему он не явился. А сейчас очистите территорию. Биологическая группа скоро будет.
Халли направилась к выходу вслед за Рокки Бейкон и остальными, но чья-то рука легла на ее плечо. Обернувшись, она увидела мужчину в хаки.
— Вы — Лиленд? — спросил он.
— Я только что прибыла и хотела встретиться с вами после…
Он посмотрел на нее так, словно услышал нечто оскорбительное.
— Зак Грейтер. Следуйте за мной.
3
— Подождите своей очереди, — сказал Грейтер, обращаясь к людям, сидевшим перед его кабинетом.
Письменный стол представлял собой массивный реликт из 1950-х и занимал добрую половину кабинета. Отвернувшись от Халли, начальник станции в быстром темпе принялся тыкать в компьютерную клавиатуру тонкими негнущимися указательными пальцами.
Она решила найти приятный способ начать разговор:
— У моего дедушки был «бьюик» размером с половину вашего стола.
Уловка не подействовала. Второго стула в кабинете не оказалось, да и смотреть было не на что. Обшарпанные стены цвета зеленой лимской фасоли были практически голыми, если не считать серого металлического шкафа, подвешенного позади рабочего места хозяина кабинета, и цветной, формата восемь на десять, фотографии женщины, прикрепленной к стене напротив стола. Снимок и стена вокруг были утыканы дротиками для игры в дартс, причем сам портрет выглядел так, словно по нему выпустили заряд дроби № 8 для охоты на птиц. Грейтер закончил печатать и повернулся к Халли:
— Вы ведь должны были прибыть завтра.
Ему, очевидно, даже в голову не пришло обменяться рукопожатием. Лиленд предстояло самой решить, был ли Грейтер озабочен тем, чтобы защитить ее от микроорганизмов, или это просто грубость с его стороны.
Он и выглядел грубо, если так можно сказать. В его внешности не просматривалось ничего, кроме мускулов, прилегающих к костям скелета и обтянутых белой кожей. Стального цвета волосы, напоминающие шерсть, высокий лоб; скулы, похожие на шары для гольфа. Тонкие поджатые губы образовывали выпуклую дугу с направленными вниз концами. Брюки и рубашка цвета хаки жестко накрахмалены, черные ботинки и медная бляха ремня начищены до блеска.
«Готова съесть этот кожаный галстук, — подумала Халли, — если Грейтер не окажется бывшим служащим ВМФ».
— Из «Мак-Медро» отправлялся борт, в котором оказалось свободное место. Я решила, что еще один день здесь может оказаться полезным, поскольку зима совсем близко. Но…