— А что или как ты связываешь? Ведь ты же не только разрывать и видеть чужие «цепи» можешь.
Енна покосилась на неё, почуяв тень издёвки в последней фразе. Ира всё ещё не простила шаманку за беспардонную попытку вмешаться в её отношения с вожаком нир-за-хар. Перевела взгляд на души.
— Мой муж, которого ты знаешь. Мы поклялись разделить одну судьбу восемь сезонов назад. И он до сих пор не знал моей ласки. Потому что я — связующая. И за его лицом, за его физической оболочкой вижу тех, кем он когда-то был. Мужчин. Женщин. Включая ту, что нанесла мне обиду, сравнимую с копьём в сердце.
— Зачем же ты вышла за него?!
— Потому что это мой долг. От нашей крови появится сосуд, способный вместить душу очень сильной связующей. Вон! Видишь? Её даже среди тысяч трудно не заметить.
Ира всмотрелась туда, куда указала шаманка, и действительно легко выделила среди многих тяжёлый шар, с усилием плывущий в воздухе. Он разбрасывал вокруг тягучие светящиеся капли и буквально искрил энергией. И такое окажется внутри хрупкого младенца?
— Вся наша жизнь наполнена любовью Низза, долгом перед племенем и попытками не видеть в настоящем прошлого. Мы учимся прощать ошибки и судить по делам и поступкам. Но от ошибок не застрахован никто. Особенно когда способен вместо одного лица видеть душу. Моя работа — развязывать эти клубки, разделять воспоминания текущие и прежние. И видят глаза Великого, помогать другим проще, чем самой себе… Особенно когда предначертанный муж смотрит на тебя влюблёнными глазами и тебе надо заставить себя поверить, что он искренен.
— А выйти из этого круга? Ну, мужа себе найти со стороны? Или ваши обычаи не позволяют? И душа не сможет вселиться… ну, не в сквирри.
— Позволяют. Чего не скажешь об обычаях тех, кто приходит в Руин-Ло. Чтобы амелуту взял в жены сквирри? Нам очень повезёт, если наткнёмся на того, кто не побрезгует ночью любви. Эйуна мы не интересны, они слишком строги в своём следовании кодексам. У них даже по вопросам любви и семьи есть свод правил. Потому мы так охочи до новых гостей. Вдруг среди них окажется желающий нашей ласки. Такая ночь обычно самая сладкая — смотреть в лицо и не видеть за ним череду других… Но даже если бы и нашёлся тот, кто принял бы нашу женщину как жену, а не подругу на ночь, то подобная связь не принесла бы плода. Сосуд от такого союза не будет способен принять в себя ни душу, рождённую для Чертога, ни ту, что уже рождена не раз. Потому он просто не созревает. Это бремя всех наших женщин. Цена за способности. Мужчинам проще — они души не видят.
— Ты… поэтому тогда… у озера?
— Это великое счастье — не видеть. И не вспоминай больше. Мне неприятна моя ошибка, которая обернулась болью двух наших женщин.
Ира горько хмыкнула.
— Если бы я так отворачивалась всякий раз, когда в очередной раз натворю какую-нибудь дичь, то сидеть мне посередь леса в шалаше, зарывшись в одеяло и не показывая оттуда носа. Я за год столько ошибок совершила, сколько на всю прошлую жизнь не придётся. Мне одна умная женщина говорила про «делать шаги» и «продолжать идти». Знаешь, помогает. А за подруг твоих прости. Я сама не своя становлюсь, когда дело Варна касается. Он ведь неплохой. Когда в бутылку не лезет. Да и беда его племени… Вы бы поняли друг друга, если б поговорили.
— Никогда! Его присутствие причиняет Великому боль! Если бы ты была обычной амелуткой, не видать тебе входа в Руин-Ло. Вас обоих пропустили только из-за того, кто ты есть. И мы все будем рады, выпроводив вас.
— Значит, ему намеренно делали больно?! — Ира взвинтилась на месте.
— Нет. Просто показали, что он тут не всесильный вожак. И научилась бы ты контролировать гнев нир-за-хар, вестница. А то ведь и пожалеть недолго, — бросила она.
— Это что, угроза?
— Нет. Просто о своих способностях надо знать всё. А не топтаться, как слепой детёныш горо в поисках сиськи. Если войдёшь в боевой раж, пострадают твои друзья.
Ира замерла, ощутив холод по позвоночнику.
— Куда войду?