Проблема в том, что даже мне, одному из главных продавцов в компании, удавалось в год привлечь всего трех человек на «Шестнадцатидневный» курс, с минимальной стоимостью шесть тысяч долларов. Большинство проходили «Пятидневный» курс и иногда переходили на «Одиннадцатидневный», но редко сразу покупали «Шестнадцатидневный». Мы с моим другом и коллегой-тренером Генри провели расчеты. Мы решили, что нужно завербовать примерно от десяти до одиннадцати человек на «Шестнадцатидневный» курс, чтобы бесплатно пройти тренинг уровня II. Эти баллы нельзя использовать для скидки – либо продаешь столько, что можешь пройти тренинг бесплатно, либо не получаешь ничего. Более того, все баллы сгорят через год. Было ясно: сама система была построена так, чтобы вы никогда не получили эту скидку.
Генри, закончивший университеты Стэнфорда и Гарварда, задал вопрос руководству, подчеркивая, что цифры не сходятся.
– Можешь просто поговорить о цифрах? – спросил он Кита на встрече коучей, посвященной программе стимула.
И что? Генри провел следующие двенадцать месяцев, заполняя бланки нарушений за то, что усомнился в Ките перед командой руководства.
Мы с Генри не уходили, потому что верили в программу и в то, что Кит знает что-то такое, чего мы не видим или не понимаем. Но с при-
ближением 2016 года во мне нарастал внутренний конфликт. Я сама стала замечать весь этот бред. В душе я хотела отступить и сосредоточиться на материнстве. Я переживала, потому что мне казалось, что старшие руководители NXIVM требовали от меня большей преданности. Если мы переедем в Олбани, организация станет нашей жизнью. Я, которая раньше была таким слепым приверженцем, теперь не соглашалась на подобное. Я так долго считала себя пожизненным пурианцем, но в душе всегда знала, что хочу держаться от Олбани подальше. Мой муж был готов покинуть Ванкувер и вернуться на Восточное побережье, но я не хотела отказываться от созданного мной. Я желала развиваться, но с трудом терпела скучные новые тренинги, которые казались мне фальшивыми. Я вступила в NXIVM, потому что хотела узнать свой потенциал… И вот прямо дома я и нашла его. Барб Джи ушла. Никто не защищал меня, когда Нэнси мягко предположила, что «Мои Внутренние Недостатки» прячутся в семье. Но сейчас именно сам NXIVM сейчас мешал мне просто быть счастливой.
Как мои чувства повлияют на мой брак? Последующие события четко ответили на этот вопрос.
Глава 12. Иллюзия надежды
Через несколько месяцев после смерти Барб Джеске мы узнали, что Пам Кафриц тоже смертельно больна. Это было безумие – Пам буквально
но вскакивать в любое время дня и ночи и делать то, что просит Кит.
Двое врачей из сообщества NXIVM лечили рак почек Пам, но он прогрессировал слишком быстро, и его не удалось взять под контроль. В ноябре 2016 года через два года после смерти Барб умерла и Пам Кафриц.
Меня поразило, что Кит дал указания отложить планировку похорон до января. Многие из нас работали с Пам, а нам с Ниппи очень хотелось купить билет на рейс в Олбани, отдать ей дань уважения. Что поразило нас еще больше, чем приказ подождать с похоронами два месяца после смерти Пам, так это указание всем старшим коучам никому не говорить о смерти Пам.
Лорен мимоходом объяснила, что они откладывали похороны до ежегодного саммита коучей, который советовали посещать тренерам из всех центров.
Так что только в начале января мы отправились в Олбани на похороны Пам. Как нам сказали, планировалось событие-празднество на эксклюзивной свадебной площадке в городе-курорте Саратога-Спрингс, рядом с Олбани. Зайдя в помещение, мы прошли мимо колонн от потолка до пола, рассматривая витрины с вещами Пам, а члены внутреннего круга бегали как безголовые курицы, пытаясь нанести последние
штрихи на убранство. Сотрудники здания в этот момент призывали нас присесть. За эти годы я осознала, что все мероприятия NXIVM были такими: ничто не начиналось вовремя и ничего не организовывалось нормально. Работа моего центра символично показывала, почему я хотела остаться в Ванкувере. Там все проходило гладко. В Олбани всегда царил хаос. В каком-то смысле сцена похорон Пам соответствовала образу компании, потому что она всегда была одной из первых, кому давали задание превратить в реальность какое-нибудь новое безумное видение Кита. Причина такого формата этого мероприятия предстала в новом свете на похоронах, потому что я узнала кое-что неожиданное об их отношениях. Нам всегда рассказывали, что у Кита нет любовниц… Но в конце похорон Эллисон Мэк взяла микрофон и приняла на себя роль ведущего – да, ведущего церемонии похорон. Произнося речь, она назвала Пам «партнером Кита по жизни».
Я всегда считала Пам личным ассистентом Кита. Я все правильно расслышала? В контексте нашего окружения все становилось ясным: Кит организовал эти продуманные похороны для любимой женщины. Так что ли?
более десятилетия. Я не столько думала о подробностях личной жизни Кита, сколько пыталась понять, почему обе эти женщины умерли таким схожим образом, и вспоминала о пяти других заболевших в организации.
Пока Эллисон продолжала говорить о жизни Пам перед приглашенными на похороны, я заметила, что она говорит так уверенно словно бы теперь заменила Пам и стала номером один для Кита. Пока Эллисон сияла в лучах софитов, помощники включили слайд-шоу в память о Пам.