- Радуйтесь, древние! И спасибо вам за всё!
Пламя с рёвом взметнулось вверх, а она не шелохнулась – ну да, тоже переоделась из белого пафоса в зелёные штаны. Мне не страшен огонь, и всё такое. Вернулась, села рядом – близко-близко, нога к ноге.
Рик снова дотянулся до импровизированного стола, взял нарезанный сыр и вяленое мясо. Протянул ей.
- Да я сама могу, - она глянула на него с непониманием.
- Что ты за женщина, Саваж, - усмехнулся он. – Я тут, можно сказать, поухаживать пытаюсь, а ты – сама.
- Торможу, - вздохнула она, не глядя на него. – Правда, что ли? Ну, ладно…
Взяла у него кусочки, мигом проглотила, положила ладонь поверх его пальцев. Переплела свои пальцы с его.
Рик глянул… и просто утонул в бездонных зелёных глазах. Сейчас они казались совсем тёмными, но он-то знал – зелёные. Невероятные. Ни у кого больше таких нет. И такой белой кожи, обветренной и вечно облупляющейся где-то на носу. И ладони у неё совсем не мягкие, и губы сухие… совсем не как у Айши. Айша мягкая и нежная… со всех сторон, а эта – сгусток живого огня. Горячая и прекрасная.
Он опомнился, когда они уже напропалую целовались.
- Пошли отсюда? – тихо сказала она.
Он поднялся сам, поднял её, взял за руку и повёл… да к себе и повёл. Если не зажигать света и сделать звукоизоляцию, никто не вломится.
Только она, только он и они вместе. И всё.
* * *
Тея аккуратно свернула снятую парадную форму и сложила в мешок, а мешок в рюкзак. Лучше собрать вещи сегодня, с вечера, а завтра утром поспать чуток подольше, явно ведь всю ночь шарахаться. Операция прошла удачно, теперь ту удачу нужно запить, заесть, заговорить. Делиться. Так говорит Жанно, и мама так говорит тоже, а они знают в этом деле толк.
А вот новую медальку она оставила на куртке. Пусть висит, пусть все трогают, кто захочет. И в следующий раз тоже получают.
Тея вытащила из-под кровати и встряхнула вторую куртку, сменную. Её нужно было отдать в чистку, но в последние дни жизнь была такой насыщенной, что вернулась с операции, сбросила – и не вспомнила. Ладно, теперь приводить всю форму в порядок уже на родной базе.
Она свернула куртку, и хотела было тоже отправить её в рюкзак, но из неё что-то выпало на пол и со звоном укатилось под кровать. Пришлось лезть.
Бронзовая табличка сияла, будто на солнце, но какое тут уже солнце, в ночи-то? Эх, нехорошо получилось. Нужно было вернуть. С другой стороны, ей вроде ничего не сказали. И она забыла про эту штуку совсем. И уже не получится смотаться до храма… Ладно, пусть остаётся при ней. Будет памятка. Тем более, что ей тогда показалось – табличка играет очень вспомогательную роль. Её подбросили, чтобы кто-нибудь увидел и не побоялся полезть за ней в огонь. Ну, она дурная, не побоялась. С ней в итоге и разговаривали.
Короче, пусть папа посмотрит и скажет, что это. А если он скажет, что она притащила страшный артефакт, и нужно вернуть его владельцам – ну, можно же связаться с Горой, наведаться сюда и отдать, правда?
Эх, Гора… Кажется, не скажи он ей тогда, что не спит с подчинёнными, и не выплыви потом его женщина, живущая в городе – Тея уже бы успокоилась. А так – словно заноза внутри сидела, сидела и не отпускала. Что, она просто уедет? И всё? Они скажут друг другу «пока», и расстанутся на веки вечные?