За пригорком он пробовал хотя бы несколько сдержать наступающих. Но движение шло стихийно.
Прямо с саней артельные кинулись с оружием в руках добывать становище.
– Не в поле же ночевать!
– Не на чужое, небось, едем, на свое собственное!
Вокруг становища шла сплошная частая стрельба. В полчаса исход боя был решен.
Хозяин, державший рабочих в вечных долгах, выманивавший при помощи продажи рома все их скудные заработки себе же обратно, был растерзан на куски.
10 англичан были оставлены заложниками, чтобы обеспечить становище на случай подхода англичан с моря или с суши.
Файн помог артели организоваться более или менее прочно в производственную коммуну. Над становищем выкинули красный флаг. Днем позже в украшенных красными лентами санях, под надежной охраной Файн уехал в Москву по местам, которые, по сведениям артели, были от англичан свободны.
Краской пахнет
Так ведь и июнь месяц скоро на носу будет!
Июнь определенно приближался.
Полтора месяца уже Дора Яковлевна сидела в одиночке, грызла сухарики, которые приносили ей на передачах, терла платочком вечно мокрые и красные глаза, устраивала истерику на каждом допросе и… была нема, как рыба.
– Ни Мурмана никакого не знаю, ни Памира никогда, никогда не знала, вы – надо мной издеваетесь!
– Чей опиум предлагали? – спрашивал следователь.
– Сама не знала чей, сама не знала что, была простой посредницей, приходил человек в кенгуровом воротнике, вот!
– К стенке станете!
Слезы.
Обыск на Тверской в доме, где побывал Мартьяныч, не дал тоже никаких результатов. Там жили просто махровые спекулянты. Оставалось ограничиваться повторением фразы, сделавшейся в Чрезвычайной в эти дни особенно ходкой:
– А ведь Мурман-то Памир существует!
И ждать.