Книги
Загадка пропавшей экспедиции
Такой анализ требует тщательного планирования, и все последующие месяцы, пока Коуэлл готовился исследовать образцы человеческих тканей, Битти изучал десяток жестяных банок, собранных на острове Бичи.
К этому моменту у него уже не осталось сомнений в том, что свинец проникал в содержимое банки из припоя, но при более тщательном исследовании обнаружилось и нечто неожиданное — то, чего Битти и Дамкьяр не заметили при учете и описи артефактов с острова. У части банок боковые швы оказались заделаны небрежно. Казалось, что изготовлявший их лудильщик не мог спаять шов до конца. Нельзя было игнорировать это обстоятельство, потому что именно оно могло привести к порче консервов. По этой же причине было крайне важно разобраться в устройстве консервных банок, закупленных экспедицией Франклина, изучить их швы и найти причину возникновения дефектов.
В 1845 г. консервация продуктов в герметичных металлических банках была все еще достаточно новой технологией. Она совершила настоящую революцию и значительно увеличила возможности морских экспедиций. Жестяные консервные банки, изобретенные в Англии в 1811 г., немедленно были взяты британцами на вооружение и использовались Королевским флотом практически по всему миру. Употребление пищевых консервов позволяло экспедициям успешно зимовать в Арктике и обрекало, как тогда считали, на успех попытки покорить Северо-Западный проход.
Первые контейнеры изготавливали из кованых железных листов с оловянным покрытием, которым придавали цилиндрическую форму. Края заходили один на другой. Затем лудильщик запаивал банку и прокладывал шов как с внешней, так и с внутренней стороны, заливая припой почти по всей длине шва. Конец и начало шва оставляли незапаянными. Припой почти на 90 % состоял из свинца, с незначительной долей олова. Высокая концентрация свинца приводила к тому, что припой имел очень плохую «текучесть» — иначе говоря, даже в жидком состоянии он не сразу становился подвижным. В результате он не так быстро и не так надежно заполнял пространство между двумя кусками металла по сравнению с припоем, имеющим более высокое содержание олова.
Заготовки для крышки и донышка сгибали таким образом, чтобы потом закрепить на них фланец (плоский диск или кольцо с симметричными отверстиями для крепежных элементов, —
Верхушка каждой банки имела отверстие для заполнения, диаметр которого варьировался в зависимости от размера и типа самой банки. Сначала присоединяли верхушку и надежно запаивали ее изнутри. Донышко прикрепляли в последнюю очередь, его тоже припаивали изнутри через отверстие для заполнения в верхней части банки. Затем с внешней стороны по шву снова проходились припоем.
Продукт помещали внутрь через отверстие в верхней части, а затем банку практически полностью погружали в кипящую воду (иногда содержащую хлористый кальций, чтобы повысить температуру кипения). После кипячения отверстие закрывали крышкой, которую для верности опять закрепляли припоем. В консервных банках, теперь полностью запаянных, при остывании образовывался вакуум. Следующим шагом была покраска банок — с целью предохранения от повреждений и коррозии.
1 апреля 1845 г. со Стефаном Голднером был заключен контракт на поставку консервированных продуктов. 5 мая, в день, когда Франклин уже получил разрешение на отплытие, суперинтендант Виктуаллин-ярда в Дептфорде доложил, что к настоящему моменту доставлено продукции только на одну десятую часть контракта. Через три дня Голднер пообещал, что к 12 мая будут привезены все мясные консервы, а все супы — к 15 мая. Он также попросил разрешение и получил согласие на то, чтобы упаковывать супы в более крупные емкости, чем намечалось изначально. Вполне вероятно, что в спешке недостаточно внимательно осматривали доставленные продукты и среди 8000 консервных банок могли оказаться те, содержимое которых впоследствии станет непригодно в пищу. В случае порчи значительной части провизии у экспедиции могли возникнуть серьезные проблемы.
Пока Битти разбирался с консервными банками, Роджер Ами передал на бактериологическую экспертизу образцы плоти, хранившиеся в стерильных условиях. Предварительный результат этих исследований выявил туберкулез в тканях легких у Уильяма Брэйна, хотя культуру вырастить не удалось. Однако колонию бактерий, изъятых из кишечника Уильяма Брэйна (необычная форма штамма Clostridium) создать получилось. Удивительно, что бактерии 1846 года, находившиеся в теле Уильяма Брэйна, оказались живы до сих пор.
Затем, в начале 1987 г., Уолт Коуэлл и эксперты из лаборатории в Альберте начали изучение образцов волос, взятых у Торрингтона в 1984 г. и Хартнелла и Брэйна — в 1986 г. Метод подразумевал сжигание при высоких температурах препаратов, сделанных из фрагментов волосяного покрова. Первые тесты провели на волосах, собранных на темени и затылке Торрингтона. Обнаружилась концентрация свинца от 413 до 657 мг/г, что совпало с теми предельно высокими показателями, которые были ранее отмечены для волос Торрингтона.
И только в апреле Коуэлл позвонил Битти и сообщил о результатах первых испытаний образцов от Хартнелла и Брэйна: «Ничего… Я не нашел ничего. У двух других ничего нет», — сказал Коуэлл.
Битти на некоторое время замолчал, затем ответил: «Хорошо, тогда дело оказалось сложнее, чем мы предполагали». Его мозг уже начал работать над проблемой, пытаясь разгадать эту новую загадку. Но Коуэлл, смеясь, быстро добавил: «Подожди, я тебя разыграл. Концентрация свинца очень высокая, и это бесспорно».
В волосах Хартнелла обнаружили концентрацию свинца в диапазоне от 138 до 313 мг/г, в то время как в волосах Брэйна наблюдалось примерно 145–280 мг/г. Хотя уровень содержания этого токсичного металла был не так высок, как у Торрингтона, результаты почти в двадцать раз превзошли показатели, типичные для нашего времени. Последующие тесты должны были исключить возможность внешнего загрязнения уже в XX веке, а дальнейшие исследования костей и тканей Торрингтона, Хартнелла и Брэйна — подтвердить точность результатов, полученных при исследованиях волос.
Более того, тот факт, что информация о свинцовом отравлении получена из волос, означал, что заражение произошло именно во время путешествия Франклина, а не ранее — в результате промышленного загрязнения окружающей среды Великобритании XIX века. Было много возможных источников воздействия этого токсина на членов экспедиции. Это мог сделать чай, завернутый в свинцовую фольгу, имевшая примесь свинца оловянная посуда или керамические сосуды со свинцовой глазурью. Однако основная причина крылась в консервах. Ученые подсчитали, что каждый моряк мог потреблять около ½ фунта (0,25 кг) консервированной пищи каждый второй день, и это приводило к регулярному и значительному увеличению доли свинца в организме. И, поскольку пока не нашлось точного объяснения разнящимся показателям его содержания у Торрингтона, с одной стороны, и Хартнелла и Брэйна — с другой, вероятнее всего, эти отличия объясняются разным количеством пищи, потребленной этими тремя моряками, и их должностными обязанностями на борту судна. Например, Торрингтон, как главный кочегар, мог получить большую дозу свинца из-за загрязненной им угольной пыли.
По итогам работы четырех независимых лабораторий самым важным и бесспорным результатом исследований стало то, что свинец сыграл важнейшую роль в ухудшении здоровья команд «Эребуса» и «Террора» в целом. Он стал причиной не только физического недомогания, но и психических расстройств. Потеря аппетита, усталость, слабость и колики — все это физические симптомы свинцового отравления, однако оно также может вызвать расстройство центральной и периферийной нервной системы, стать причиной невротического и неустойчивого поведения, паралича конечностей. Ученые пришли к выводу, что в немалой степени гибели экспедиции способствовали нарушения деятельности мозга у членов команды. При постоянном и продолжительном стрессе в условиях длительного пребывания в Арктике даже незначительное воздействие низкой концентрации свинца могло оказать серьезное влияние на способность людей принимать верные решения.
Разумеется, это не являлось единственной причиной гибели моряков. Вероятно, здесь сыграла свою роль смертельная комбинация нескольких факторов. Вот почему до сих пор нет однозначного ответа на вопрос, что стало причиной катастрофы экспедиции Франклина. Вероятно, самым правильным было бы выделить разумные вероятные причины и совместить их с широким спектром обстоятельств, которые удалось выявить при изучении останков и во время археологических раскопок. Именно это и смог сделать Битти.
В некоторых случаях, как, например, с тремя моряками с острова Бичи, концентрация свинца в тканях многократно превышала все допустимые нормы. Результаты вскрытия, проделанного Ами, показали, что и Торрингтон, и Хартнелл, и Брэйн страдали туберкулезом и умерли от пневмонии. Кроме того, радиологические свидетельства, полученные Дереком Нотманом, позволили выявить у Уильяма Брэйна разрушение одиннадцатого грудного позвонка, вызванное болезнью Потта, которая, в свою очередь, была спровоцирована туберкулезом. Однако коварный и малоизученный яд — свинец, — в значительном количестве попавший в их организмы уже в первые месяцы экспедиции, ослабил здоровье этих трех молодых людей и довел их до такого состояния, что они легко стали жертвами сопутствующих заболеваний. Другие члены команды также серьезно пострадали от отравления, что, вероятно, объясняет как минимум несколько смертельных случаев в экспедиции, случившиеся еще до того, как 22 апреля 1848 г. экипаж покинул суда.
Битти, кажется, удалось определить причину высокой смертности среди офицеров. Всего из 21 офицера командного состава экспедиции 9 умерло еще до того, как экипажи покинули свои корабли. Битти предположил, что офицеры, принадлежавшие к высшей касте, постоянно пользовались столовыми приборами, имевшими примесь свинца, ели специально отобранную пищу (значительную часть которой составляли консервированные продукты) и, таким образом, могли получить более высокие дозы свинца, чем матросы. Наконец, вполне возможно, что и сам сэр Джон Франклин умер из-за отравления этим токсичным металлом.
Офицеры, погибшие во время трагического перехода весной и летом 1848 года, скорее всего также страдали классическими симптомами отравления — такими как анорексия, слабость, утомление, а также паранойя, которые усилили воздействие голода и цинги. У других членов команды, возможно, не было таких явных проявлений отравления по причине различий в рационе и индивидуальной реакции на свинец.
В этом есть своя грустная ирония… В те времена экспедиция Франклина по своей оснащенности не имела себе равных. В ее распоряжении были все достижения прогресса, которые на тот момент могли предоставить наука и промышленность. И к гибели экспедиции привело одно из них. Битти уже не сомневался, что нашел научное подтверждение этому предположению.