22

О, какое же это было облегчение!

Как в старые веселые денечки, Гарри был у «Ритца» за пять минут до открытия бара. Он вошел в зал, где еще не зажгли все освещение и стоял дух вчерашнего загула.

В животе бурчало от нетерпения, пока бармен наполнял стакан водкой, лимонным соком и кубиками льда. Долгожданный напиток должен был снять похмельный синдром. Когда Шейла уходила на работу, он сказал, что останется у нее и отоспится, хотя уже в ту минуту знал, где скоро окажется. Он был готов вопить от восторга, что теперь не нужно подавлять своего желания, мрачно коситься на пьющих, врать самому себе, врать другим, бороться с депрессией. Какой восторг! Стакан снова в руке!

Элоис, высокая худая барменша, болтала с двумя постояльцами, Пакико и Меритом, рабочими-докерами, которые каждое утро заходили сюда опохмелиться перед работой. Сюда же они вернутся после смены пообедать. Гарри хорошо знал обоих. Без утреннего захода в «Ритц» они не могли прийти в норму.

К полудню Гарри так поднабрался, что стал приставать к посетителям бара со своими пьяными разговорами. Но его состояние было всем настолько очевидным, что его сторонились и пересаживались подальше. Гарри не обижался, наоборот, был полон энтузиазма и пьяной радости, цеплялся к вновь прибывшим и снова пил.

Элоис уже дважды подходила к нему и спрашивала, не пора ли ему домой.

— Ты же не хочешь влипнуть, как в последний раз, — убеждала его барменша.

Но Гарри море было по колено, он отшучивался, объяснял, как он счастлив снова встретить старых знакомых.

— Все в порядке, Эл, я в полном порядке. Это первый раз после выхода из тюрьмы, когда я так здорово расслабился.

Элоис оставила его в покое, и Гарри кинулся в объятья каких-то алкашей, знакомых ему со времен совместных попоек с Гейл. В это время в баре редко были отдыхающие, в основном местные жители, островитяне. Гарри узнал даже нескольких женщин, которых легко можно было «снять» после угощения. «Ритц» опять был его домом.

Он уже не сдерживал переполнявшие его эмоции. Рассказав барменше, как он нашел труп Гейл и как он ее любил, он не мог сдержать свой секрет.

Гарри подсел к бывшему хиппи, который нашел работу в небольшой строительной фирме и зашел попить пивка. И сказал тому, что убил свою возлюбленную. Но мужик ничего не понял из этого пьяного бреда и, прихватив деревянный ящик с инструментами, пересел от Гарри к каким-то своим знакомым.

Гарри стал рассказывать о своем преступлении другим. Он пристал к женщине лет шестидесяти, заявив, что только она его может понять. Но женщина сказала что-то укоризненное Элоис и ушла подальше от пьяного Гарри.

— Трепач! — воскликнул один лодочник, отсаживаясь от Гарри к стойке бара. — Он говорит, что убил свою красотку на пляже у Веселой Горы. Ты помнишь Гейл? — спросил Элоис постоялец. — Она здесь раньше часто бывала. Так вот, он говорит, что убил ее.

Гарри поплелся догонять не склонного к разговору с ним лодочника.

— Да, я это сделал, — подтвердил он, услышав последние слова лодочника.

Он не понимал, почему его честное признание не оценили по достоинству. Гарри попросил еще порцию выпивки, чтобы чокнуться с лодочником.

— Ни одной порции больше, пора тебе убираться отсюда или тебя вышвырнут.

Обиженный, Гарри решил, что его гонят потому, что не верят его словам, и снова стал пересказывать события, приведшие к смерти Гейл.