– Был бы ты, как все люди, – Вадим ударил кулаком по раскрытой ладони. – Пристроил бы тебя. Данные-то у тебя – дай Бог всякому…

– Бог – это что? – тут же уцепился Кешка.

– Че-го-о? – опешил Виталий. – Ну, ты спросил. Сходи в церковь, там есть такие в черных одеждах – попы, у них спроси, может, кто тебе и объяснит. Я – не возьмусь.

– Я уже один спрашивал, – невозмутимо сказал Кешка. – Он объяснял. Только непонятно. Тебя я хорошо понимал, думал – ты объяснять, я понял.

– Ну, я не знаю, – на невыразительном лице Виталия появилась гримаса почти физической боли. – Я тебя учил, значит, в каком-то смысле я за тебя отвечаю. Был бы дурак – куда проще… А ты – вон какой! Бог – это что? Да никто этого не знает! Есть люди, которые верят, есть – которые нет, да еще и богов этих самых не один десяток, не сотня даже… Не хочется людям насовсем помирать, вот и придумали – будто после смерти еще что-то будет… А может, и правда что-то есть…

– После смерти ничего нет, – спокойно сказал Кешка. – Я много раз видел. Гниет все, или съедает кто. Больше ничего нет.

– Ну да, тело гниет. А те, кто верят, они говорят, что бессмертна – душа. Это такая вещь, которую ни пощупать, ни увидеть нельзя, но вот в ней-то вся человеческая сущность и заключается.

– Но если ее нельзя ни пощупать, ни увидеть, откуда же они может знать, что она – есть?

– Да я-то откуда знаю! – Виталий разозлился. – Ты что, меня караулил, чтобы о религиозных вопросах со мной потолковать? Так я для этого не больно гожусь. Или бы заранее предупредил – я бы подготовился!

– Не сердись. Я так спросил – хочу знать. Пришел сам не знать почему. Увидел дверь, сел, остался. Кто-то идет по моему следу. Кто, зачем – не знаю. Подумал – может, ты знаешь?

– Тебе не кажется? Нет! – Виталий покрутил головой, возражая сам себе. – Тебе не может казаться! Ты знаешь. Кто? Я не знаю. Алекс ничего не говорил про то, что ищет тебя. Но зачем ему мне говорить? И ничего не спрашивал. Знает, что если ты ко мне придешь, я ему докладывать не побегу. Кому ты мог понадобиться?

– Монах за мной следил. Еще зима была. И потом.

– Монах?! Господи, твоя воля! А этому-то что от тебя надо?!

– Не знаю, – Кешка сглотнул слюну, устало сгорбился, подперев голову руками.

– Ладно, – решительно сказал Виталий, вынул из спортивной сумки ручку, выдрал из какой-то тетрадки листок бумаги, пристроил его на колене поверх журнала. – Сейчас попробую… послать тебя… может, пройдет. Там люди серьезные, но, если понравишься, будешь при деле.

– Что они… делают? – Кешка формулировал вопрос долго, но в конце концов сумел построить правильную грамматическую форму.

Вадим поднял голову, глянул внимательно.

– А что – для тебя это теперь важно?

– Да, – кивнул Кешка. – Если как Алекс и другие с ним, тогда – не надо.

– Ишь ты, – усмехнулся Виталий. – Где ж это тебя зимой-то учили? Да ладно, ладно… Люди эти готовят, ну, можно сказать, солдат. Знаешь, что это такое? – Кешка кивнул. – Хороших солдат, которые многое умеют, многое могут из такого, чего обычному человеку и во сне не приснится. Но ты-то как раз необычный. Так что здесь все нормально. А потом солдаты, ну, воюют, как им и положено, а им за это платят деньги, ну, те, кто их нанимает на работу. Понял?