Рик не стала продолжать перепалку и вернулась на шоссе с натянутой улыбкой на губах и чуть не лопаясь от раздражения.
Впечатляющая усадьба, ставшая для Камиллы Линд новым домом, величественно раскинулась перед ними со своими окнами во всю высоту террасы, прорезанной по центру широкой каменной лестницей, ведущей к главному входу – элегантной двери, по обеим сторонам от которой стояли красивые вазоны с цветущими растениями. Площадку перед домом украшал круглый газон, в центре которого бил небольшой фонтан, а вокруг газона земля была посыпана мелким гравием, зашуршавшим под колёсами машины, когда Луиза подкатила к парадному входу.
Она отметила про себя, что Эйка это зрелище, по всей видимости, нисколько не впечатлило. Он был занят тем, что выуживал пачку сигарет из кармана. Курить в полицейских машинах не разрешается, но, как только Рик вышла, её напарник пересел на водительское место, опустил окошко и задымил от души.
– Увидимся завтра, – сказал он, коротко кивнув коллеге на прощанье, после чего развернул машину и умчался.
– Что там такое про детей, которых вы нашли? – спросила Камилла, которая как будто бы совсем не удивилась тому, что подруга всё-таки появилась у неё.
– Девочка играла как ни в чём не бывало, – рассказала Луиза. – Мы сначала услышали мальчика, он просто заходился в плаче, а потом уже нашли и остальных. – Она тихонько покачала головой. – Хотела бы я знать, как долго они были предоставлены сами себе? – пробормотала сотрудница полиции.
Эти дети никак не шли у неё из головы. Ведь они находились совсем рядом, пока сопровождавшую их женщину мучили и убивали.
– «Хейнекен», – ответила она на вопрос Камиллы о том, что она будет пить. Линд перечислила целый ряд возможностей. Луиза с удовольствием выкурила бы даже сигаретку, но вообще-то она давно уже бросила курить и к тому же целый день вдыхала изрыгаемые Эйком остатки никотина.
А захотелось ли ей курить из-за встречи с Кимом или из-за встречи с Оле Томсеном, она и сама не могла понять. «Может, это желание возникло просто потому, что весь день с утра и до вечера выдался поганым?» – подумала Рик, и ей вдруг показалось, что с тех пор, как она заехала за Эйком Нордстрёмом в паб в Сюдхавнене, прошло уже много-много времени.
– А я сегодня видела Томсена-Большого, – сказала она подруге, когда та открыла пиво. – Помнишь его?
Камилла машинально покачала головой, даже не задумавшись над услышанным. Она всегда лучше Луизы умела забывать неприятные вещи.
– Вообще даже не помню, кто это, – ответила она и поставила стакан на стол.
– Да помнишь, помнишь, – настойчиво заявила её гостья, а потом усмехнулась: – Ты же с ним переспала!
– Ну да? – изумлённо воскликнула подруга, но, похоже, так и не вспомнила его.
– Ты тогда приехала ко мне в Вальсё, мы ещё Троицу отмечали, – напомнила ей Луиза. – Во всяком случае, ты с ним вместе ушла.
Когда они познакомились, Камилла, как и теперь, жила в Роскилле, и заманить её в Вальсё было непросто, хотя два эти города разделяла всего одна станция.
– Нет, не помню, хоть убей, – упёрлась Линд.
– Он тогда жил на цокольном этаже в доме своих родителей, у него ещё там в углу был устроен бар и стоял большой такой музыкальный центр. Его отец был начальником полиции в Роскилле. Да помнишь ты его, только не хочешь признаться!
– А-а-а, тот! Ну и как он поживает? – спросила Камилла без особого интереса, а потом выглянула в окно и извинилась, что ей нужно ненадолго уйти. – Ты тут подожди меня немножко, будь как дома. Я просто вижу, что рабочие собираются уезжать, а мы с ними договаривались о том, что они будут работать и не уедут, пока не закончат комнату, которая выходит окнами во двор.
С этими словами Линд ушла, оставив Луизу попивать пиво. Через оставленную открытой дверь было слышно, как она громко препирается с кем-то, и вскоре она вернулась на кухню с потемневшими от злости глазами.