Оле Томсен достал из нагрудного кармана «Нокию» и стал сосредоточенно тыкать в неё своими слишком толстыми для малюсеньких кнопок пальцами.
– Вы уж ему сами звоните, задавайте свои вопросы, – проворчал он, продиктовав полицейским номер.
«Да уж, видно, придётся!» – с раздражением подумала Луиза.
– А не могла эта женщина поселиться где-нибудь в лесу? – невозмутимо продолжал Эйк.
– Мы бы её увидели, – отмёл его предположение Томсен. – Мы ж не совсем недотёпы-то, чтобы по всему лесу таскаться, с нашей-то работой, и ничего вокруг не замечать. Нам, кстати, теперь, когда егерей-то сократили, поручено ещё и следить за тем, не валяются ли где раненые или дохлые животные.
Он набрал уже воздуха в лёгкие, чтобы продолжить, но Рик оборвала его.
– Это, пожалуй, всё, спасибо, – сказала она, после чего развернулась и пошла назад к автомобилю.
– Да на здоровье, – кивнул Томсен-Большой и добавил с готовностью: – Чего ж, трудно, что ли, чего ж не помочь-то?
Луиза спиной ощущала, что он всё ещё стоит и смотрит им вслед.
– А скажи-ка мне… Ты не из Лербьерга, а? – крикнул Оле, когда она взялась за ручку дверцы. – Это ведь ты с Клаусом женихалась?
Рик так и застыла, где стояла, спиной к нему, стараясь совладать с собой, а потом медленно повернулась к нему лицом.
– То-то я думаю, имя-то знакомое! – торжествовал лесоруб. – Просто я не сразу скумекал. Ты с его родителями-то видишься ещё?
Луиза решительно тряхнула головой и поторопилась усесться в автомобиль.
– Это вообще о чём было? – поинтересовался Эйк, когда они немного отъехали. Напарница проигнорировала его любопытный взгляд и чуть было не чихнула, но сдержалась.
– Ты с этим поосторожнее, – посоветовал Нордстрём. – Если чихнуть слишком сильно, можно даже сломать ребро, а если сдерживать чих, можно повредить сосуд в голове или в горле и умереть.
– Спасибо большое за информацию, – зло бросила Луиза. Она терпеть не могла чихать за рулём, но вовсе не потому, что боялась, как бы у неё не лопнул кровеносный сосуд. Просто ей не хотелось ни на долю секунды терять контроль над собой во время движения машины.
Некоторое время они ехали молча, а потом Эйк снова подал голос.
– Оле Томсена ты знаешь, – уверенно заявил он, когда они миновали последний крутой поворот и Рик опять прибавила газу.
– Знала, – резко бросила она.
– А ты когда здесь жила, собственно? – спросил Нордстрём с любопытством, повернувшись к ней лицом.