– Вера Сергиенко нам сказала, что после выпускного ваш одноклассник погиб. И он достаточно близко с Алёной общался. Может ли это иметь к ней отношение?

Артём шумно отхлебнул из чашки и в глазах Марты сразу стал менее обаятельным.

– Нет, конечно, – ответил он удивленно. – Да, вроде Алёнка ему нравилась, но не то чтобы прямо как-то фатально. Он ее даже провожать после выпускного не пошёл. И какой-то несчастный случай был, вроде бы упало на него что-то с крыши. Нет… не помню, врать не стану. Прикиньте, судьба? С Алёной это никак не связано. Вот он, кстати, на фото. Рядом с Верунчиком.

– Мы можем забрать снимок? – спросила Яна. – Потом вышлем его вам почтой, когда закончим.

– Да, конечно, – разрешил Артём. – И если вы ее найдете, попросите, чтобы мне написала. Или мой номер дайте. Я бы с большой радостью с ней снова встретился.

– Куда сейчас? – спросил Арсений, когда они вышли от Трубина.

– В гостиницу, – решила Яна. – Поработаем с этой фотографией.

И они поехали, попутно рассматривая Самарские улочки. Типичный город советской застройки, со своим очарованием, одновременно и похожий на другие, и с собственной особой аурой.

– Здесь набережная очень красивая, – сказал Арсений. – Я по ней гулял. Жалко, сейчас ноябрь и вы не так впечатлитесь, как летом. Волга хороша. Она огромная, с Москвой не сравнить. Когда впервые на пляж местный пришел, мне показалось, что я на море. Противоположного берега не видно, честное слово.

– Не будет у нас времени тут на экскурсии, – с некоторым сожалением сказала Яна. – Сейчас хоть какой след найдем, и сразу обратно. Надо спешить.

В номере она положила снимок на стол, глубоко вдохнула, поместила руку на изображение Алёны.

– Вот теперь я чувствую здесь человека. Правда, осложняется тем, что рядом еще куча народа, но определенно ее собственная энергетика пробивается. Но очень слабо. И могу сказать, в этот город в последние годы она не приезжала, так что здесь искать бесполезно. Так. Подождите.

Яна переместила руку чуть правее, где были изображены Вера и Вениамин.

– Я так понял, рядом с нынешней учительницей – погибший мальчик, который ей нравился.

– Да, он, – кивнула Яна. – И от него идет сильная энергия влюбленности. Он просто с ума сходит по нашей Алёне. То есть, сходил. А стоящая с ним рядом девушка ее, наоборот, ненавидит. Так сильно, что убить готова. Будете смеяться, но информация, что от нее идет, это то, что в примитивном понимании называется «сглаз».

– Она что, на Алёну порчу навела? – удивилась Марта.

– Нет никакой порчи, есть считывание информации с последующим самовнушением, – отмахнулась Яна. – Просто интересная получается картина. Вера говорит, что смутно помнит и Алёну, и то, что было с Вениамином. И я ей верю, потому что… ну потому что я же вижу. А на фото вот такие страсти запечатлелись.

В комнату вернулся профессор, который выходил буквально на пять минут.

– По знакомым своим клич бросил с утра еще, – пояснил он свое отсутствие. – Просил родителей Алёны Тумановой поискать. Так вот, и правда переехали они, давно уже. Живут где-то в Тульской области теперь. И что самое забавное, теперь в составе семьи ни о какой Алёне не упоминается. Как будто они просто однофамильцы. Чертовщина какая-то происходит.

– Это слово не впервые всплывает, – заметила Марта. – И я с ним согласна.