По правде говоря, Амелия хотела угостить воспитанниц конфетами и уехать, но совесть не позволила — они так ее ждали. И она задержалась. Присела на одни из качелей в тени, а девочки столпились вокруг, радостно блестя глазами.

Не прав был Крист, тысячу раз не прав — нельзя их бросать.

— А где Фина? — Мэл вдруг поняла, что не видит знакомого личика.

— Фину удочерили, миледи, — объяснила Эльза, одна из самых старших воспитанниц. — Уже три недели прошло.

У Амелии повлажнели глаза. Теперь, благодаря Зидену, она по крайней мере знала, почему с каждым днем вела себя все эмоциональнее и эмоциональнее.

— О, нет, миледи! — неверно оценив ее реакцию, затараторила Эльза, — это очень хорошие люди, они ее искренне полюбили.

Мэл закивала.

— Я от радости. — И, уже не скрываясь, смахнула с глаз выступившие слезы.

Живя с Эйданом, Амелия много раз мечтала забрать к себе Фину, но понимала, что никогда не приведет в дом садиста невинного ребенка. И сейчас была искренне рада, что у этой чудесной доверчивой девочки будет настоящая семья.

— Тетя Мэл! — Качели качнулись, когда с ней радом уселась Зои. Все остальные постеснялись, но Зои, этому ребенку в почти взрослом теле, было незнакомо такое понятие, как стеснение.

Амелия улыбнулась.

— Здравствуй, Зои.

А девочка вглядывалась в ее лицо своими большими васильковыми чуть навыкате глазами.

— Вы грустная, — вынесла взрослый вердикт. И вновь по-детски, выпятив нижнюю губу. — Почему?

Не выдержав этого пристального, пронизывающего взгляда, Мэл отвела глаза.

— Видишь ли, Зои, — сказала и заметила, как остальные девочки навострили уши. Что ж, пусть. — Я не могу вылечить одного человека.

— Вы его любите? — не сдержалась и вмешалась в разговор Рея, кудрявая девочка лет десяти.

— Очень люблю, — грустно улыбнулась Амелия. — Но, видимо, одной моей любви недостаточно.

— Одной любви всегда мало, — важно произнесла болтающая в воздухе ногами Зои, гоняя за щекой карамель.

— Что? — Мэл повернулась к ней, не понимания, что та имеет в виду.