Алекс лежал на матраце на полу, прямо перед телевизором. Тильда стояла рядом на коленях и вытирала ему кровь с лица. Губа у него была разбита, глаза заплыли, огромная ссадина тянулась от начала волос до середины головы. Вся постель была перепачкана кровью.

Он лежал неподвижно.

— О боже! — это было первое, что сказал Матиас. — Ты выглядишь ужасно!

— У него выбиты резец и один клык, а рана на голове такая, что ее нужно срочно зашивать, — сказала Тильда. У нее был невероятно сосредоточенный вид, что удивило Матиаса, поскольку по всем вопросам, касающимся Алекса, она была склонна сразу же впадать в истерику.

Алекс, превозмогая боль, покачал головой.

— Иначе останется ужасный шрам, который изуродует тебя. Не будь же дураком!

— Да срать я на это, хотел! — с трудом процедил Алекс сквозь зубы.

Матиас осмотрелся. Он не был здесь уже несколько месяцев. Он много раз звонил сыну и спрашивал разрешения зайти, но Алекс постоянно отказывал. «Это невозможно, — каждый раз коротко отвечал он. — Исключено». — «Почему?» — «Потому что я этого не хочу. Кроме того, у меня не убрано». — «Ну, это меня не смущает». — «Зато меня смущает». — «Тогда почему ты не уберешь в квартире?» Алекс всегда заканчивал разговор стоном, а Матиас спрашивал себя, когда же наконец его двадцатичетырехлетний сын выйдет из возраста полового созревания.

Два года назад он купил сыну целый чердак, сделал там ремонт, пристроил кухню и ванную. Алекс был в восторге. Помещение имело почти двести квадратных метров, восхитительно высокие окна с освинцованными решетками по всему фронтону и высоту в пять метров. Лишь открытая кухня была выложена плиткой, а в остальном Матиас распорядился класть паркет.

Он воображал, что такая фантастическая, великолепная и необыкновенная квартира вызовет у Алекса желание наслаждаться ею и содержать ее в порядке, — но на самом деле все было с точностью до наоборот.

За это время чердак приобрел вид мусорной свалки, паркет покрылся грязью, пятнами и царапинами, а Алекс умудрился равномерно распределить на двухстах квадратных метрах грязное белье, пустые бутылки, полные пепельницы, диски DVD и CD. Матиас задался вопросом: а убирал ли его сын в квартире хоть когда-нибудь? В любом случае эти прекрасные окна за прошедшие два года никто ни разу не мыл.

За последние полгода Матиас видел Алекса всего два раза. Тот с большой неохотой согласился пообедать вместе и, как всегда, был молчалив. Он отвечал лишь «да» или «нет» и пару раз сказал: «А в остальном у меня ничего нового».

— Пожалуйста, скажи нам, кто тебя избил!

Алекс покачал головой.

— Похоже, у тебя куча проблем. — Алекс никак не реагировал на эти слова, и Матиас подумал, что он не хочет или не может открыть глаза. — Если не расскажешь, что случилось, мы не сможем тебе помочь.

Алекс молчал.

— Так дело не пойдет, Матиас, — вмешалась Тильда. — Мы должны отвезти его в больницу. Рану нужно зашить, иначе никак. — Она склонилась над Алексом. — Если не хочешь говорить, что с тобой случилось, и ладно, это твое решение. Пожалуйста, не будь таким упрямым, поедем с нами! В больнице тебя никто не будет спрашивать, что произошло. По крайней мере, ты не обязан им отвечать. А вот если ты и дальше будешь упираться, я вызову полицию и напишу заявление о том, что ты был избит неизвестными лицами. И вся эта машина закрутится. Потому что полиция в любом случае заинтересуется, кто тебя так избил!

Алекс медленно поднялся. Каждое движение причиняло ему боль, он не мог ступить на ногу.

Матиас поддержал его. Алекс шел с трудом, сцепив зубы от боли.