Пролог

Ночь была звездная. Когда он вышел на кормовую часть верхней палубы, то поймал себя на том, что рука машинально потянулась к нагрудному карману пиджака, где обычно торчали солнцезащитные очки, и невольно улыбнулся.

Еще двадцать четыре часа, и наступит полнолуние — на палубе было светло, почти как днем.

Нигде не было видно ни пассажиров, ни кого-то из экипажа. Он бросил короткий взгляд на часы. Двадцать пять третьего. Прекрасно. Это было время, которое он любил, его собственные звездные часы, отдых после тягот дня. И чего бы это ни стоило, он не мог пропустить столь драгоценный час тишины.

Какое-то мгновение он стоял у поручней, любуясь черным ночным морем, залитым белесым лунным светом. На воде была тяжелая мертвая зыбь, и пенные гребни волн, освещенные огнями корабля, искрились белым, почти ослепительным светом.

Он не мог вдоволь насмотреться на это.

Судовые двигатели работали спокойно и ритмично, круизный корабль рассекал воду, и этот шум успокаивал его, создавая ощущение защищенности.

Из палубных ящиков ближе к борту, рядом со спасательными шлюпками, он взял синюю поролоновую подстилку и уложил ее на шезлонг, который передвинул поближе к поручням. Здесь дул свежий ветер, которого он не чувствовал под защитой мостика, но это не мешало. Наоборот. В его городской повседневной жизни ветра не бывало.

Он улегся в шезлонг и посмотрел на небо. Он еще никогда так ясно не осознавал, что существует столь бесконечное количество звезд — даже в его ограниченном поле зрения в этой точке земли.

Ему надо было найти одну звезду, свою собственную. Одну, которая светила бы только ему, сопровождала его, где бы он ни находился. Которую он узнал бы, если ему удастся найти время и посмотреть на небо в Германии.

Он не был религиозен, однако этой ночью был благодарен небу за свою прекрасную, насыщенную жизнь, за покой, который ощущал именно сейчас, в этот момент.

Естественно, он был одинок, но так даже лучше. Гений должен быть одиноким. Вот только почему каждая его мысль не может быть передана грядущим поколениям? Его жизнь и его страсть были уникальными. Более подходящего слова не существовало.

Он глубоко вздохнул и сладко потянулся. Теплая дрожь абсолютной удовлетворенности пробежала по телу. Возможно, теперь он будет проводить на палубе каждую ночь.

В его голове звучала мелодия, и он задумался над тем, что это за песня, когда услышал лязг тяжелой металлической двери, которая закрывала выход на прогулочную палубу.