Но, всё равно, вошли они ровно за минуту начала. Лицо Лилианы было румянее, чем когда-либо, и смотрела она всё время на Тимоху. Я ещё подумал, что зря я не приглашал его ни разу на наши заседания – глядишь, и Лилиана обрела бы своё счастье уже три года назад. Ну да ладно, лучше поздно, чем никогда. Тем более, что, когда я их впервые познакомил, она была всё ещё в стадии "все мужики – козлы", что, если учесть её опыт в Эль-Фуэрте, можно было понять.
Тимофей сел на этот раз не во главе стола, а на одно из гостевых мест, ведь председательствовал сегодня Володя. Впрочем, я заметил, что сел он прямо напротив прекрасной испанки, но, как только Володя открыл собрание, сразу переключил своё внимание на выступающего, что нельзя было сказать о девушке, которая и дальше пожирала глазами своего будущего супруга – в этом я был уверен.
Володя, как всегда, был краток – объявив заседание открытым и обозначив главную тему, он предоставил слово мне. Я рассказал про наши наработки по организации визита в Санту-Лусию, а также и про то, что "в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо". Впрочем, с индейскими племенами было и на самом деле лучше, чем ожидалось – ни одно индейское племя не отказалось от российского подданства, хотя два раза имели место конфликты между племенами. Первое загасила Сара, во второй раз было серьёзнее – сторонами были мивоки и олхоны, а причиной его был застарелый спор насчёт охотничьих угодий. Олхоны утверждали, что лес этот всегда принадлежал им, а мивоки говорили, что пришельцами являются именно олхоны.
Обычно, подобные конфликты разруливала Сара, но роковым являлся тот факт, что её мать была из мивоков. Пришлось поехать мне лично; во-первых, я был русским, а, во-вторых, я числился и мивоком, и олхоном, пусть из других деревень. Олхонского я практически не знал, да и мой мивокский был недостаточно хорош, так что переводчиками со мной поехали Сара и Аулина.
После достаточно долгих переговоров, я предложил несколько неожиданный компромисс. Охота разрешалась и тем, и другим, но по строго определённому графику и с равными годовыми квотами, причём такими, чтобы сохранить различные виды животных в достаточном для воспроизведения количестве. А в качестве гаранта я предложил построить русский посёлок на землях между двумя деревнями. Теперь в Ольгово – так назвали этот посёлок – работает школа, где учатся и олхоны, и мивоки, и русские, а также клиника, где лечат всех, и церковь, в которой крестят детей из семей, перешедших в православие, и венчают молодожёнов, иногда даже смешанные мивокско-олхонские или русско-индейские пары. Трудно даже представить, что полтора года назад мы еле-еле сумели остановить конфликт, чуть не переросший в кровопролитие…
После того, как наши планы были утверждены, слово дали другим министерствам. Доклад минсельхоза увенчался дегустацией вин, полученных в районе Алексеевки из винограда, привезённого нами из Лиссабона (молодцы "купцы", подсуетились, пока я разъезжал с королевой в Синтру). Да и всё остальное было на высоте – по всем параметрам, и по зерну, и по овощам, и по фруктам, мы выращивали больше, чем нам самим было нужно, и излишками вполне успешно торговали с Санта-Лусией, ведь в Мексике уже три года царила достаточно сильная засуха. Хорошо развивалось и производство мяса и молока – мы вовремя закупили коров, овец, коз, свиней и птицу, и поголовье их точно так же множилось, хотя говядину ели редко, ведь плановые показатели поголовья крупного рогатого скота достигнуты не были.
Министерство промышленности доложило о спуске первого корабля на двигателе внутреннего сгорания – а также двух, пока ещё деревянных, экспериментальных автомобилях, созданных во Владимире. Но, самое главное, мы научились делать станки с высокой степенью точности, что позволяло начать работу над более технологически совершенными машинами.
Министерство образования отчиталось о том, что практически все переселенцы "последней волны" показали хорошие результаты на специально разработанных экзаменах по таким предметам, как литература, правописание, алгебра, история, естествоведение, английский и испанский языки, закон Божий, и многое другое… Это же касалось и многих индейцев, которые, отучившись в наших школах, также с успехом сдавали подобные экзамены, и немало их усердно служило новой родине – кто в городах, а кто и в своих деревнях. Так что и здесь серьёзных проблем не было.
И, наконец, выступила Лиза – матушки Ольги не было, она срочно вылетела в Алексеевку к пациенту, которому требовалось срочное хирургическое вмешательство. Как нам рассказал по секрету Володя, матушка, будучи ещё просто Ольгой Рабинович, подавала большие надежды как будущий хирург. Но после замужества она переехала в посёлок, куда отца Михаила отправили служить, и оказалась в районной больнице. Главврач, тоже, кстати, Рабинович, принял её весьма любезно, но, узнав, что она – православная и жена священника, попросил её зайти к нему в кабинет, где, закрыв дверь, сказал ей:
– Пишите заявление по собственному желанию. Выкгесты мне здесь не нужны.
И она тогда пошла просто участковым врачом – зато теперь начала преподавать хирургию в университете, и готовить хирургов из бывших студентов, а также врачей с "Москвы". Но самые сложные операции она до сих пор делала сама, либо поручала Лизе.
Лиза рассказала, что за всё время существования Русской Америки смертность среди поселенцев была необыкновенно низкой, что и неудивительно, ведь почти всё население было очень даже молодым. Умерло четверо из больных и раненых на "Москве", пятеро других поселенцев (из них трое – в результате несчастных случаев), а также семеро младенцев (не считая выкидышей). Но, увы, многие медикаменты – включая прививки – подходили к концу или уже прошли срок годности. Поэтому с колонизацией тропических районов она предлагала повременить, да и с посещением городов северо-востока Бразилии, таких как Сальвадор, стоило проявлять осторожность – нам тогда просто повезло, что, когда мы туда зашли, никто ничего не подхватил. И если бы Лиза заранее знала, что у нас будут такие планы, она бы запретила нам заходить в этот город.
Более того, жёлтой лихорадки в Новом Свете ещё не было, но в ближайшем будущем её сюда занесут из Африки рабы, а местные комары будут её разносить в более влажных районах, не только тропических. Я с удивлением узнал, что ближе к концу восемнадцатого века она станет бичом Филадельфии и других городах Североамериканских Соединённых Штатов. Так что в ближайшем будущем начнётся кампания по инокуляции всех жителей Русской Америки от этой болезни, но через десять лет необходимо будет это обновить, а срок годности имеющихся прививок истечёт к этой дате. Конечно, в Росском и Владимирском университетах этим сейчас занимаются, но нет никаких гарантий, что за это время всё будет готово.
Володя поблагодарил всех и объявил, что следующее собрание будет официальным и пройдёт в день после нашего возвращения из Санта-Лусии. Все начали расходиться, и я подошёл к Лизе, взял её под руку, и мы направились на другую сторону площади, туда, где начиналась улица, ведущая к нашему дому. Краем глаза я заметил, что Лилиана не пошла по направлению к своему общежитию, а уселась на лавочку на площади, где к ней вскоре присоединился Тимофей. Интересно, подумал я, предложение он ей сделает уже сейчас или подождёт до возвращения из Санта-Лусии?
7. Вслед за гусями
Небо над Россом было лазурным, утреннее солнце ласково светило, а мы с Лизой стояли в обнимку на палубе "Святой Елены" и смотрели, как над головой пролетали всё новые белолобые гуси. Эти птицы гнездятся в Арктике, а на зиму улетают на юг Калифорнии и в Новую Испанию; по дороге они обыкновенно проводили два-три дня в болотах северной части Русского залива.
Ребята в форме везли мимо нас тачки с тюками по трапу и далее в трюм. Это было золото, которое после истории с Подвальным поручили Васе Нечипоруку и его людям. Десяток их, во главе с самим Васей, будет нас сопровождать; именно его людям поручена охрана наших драгоценных персон – а также Володи с Леной, прибывших заблаговременно и, в отличие от нас, не выходивших с тех пор на палубу. Но первой их задачей является именно доставка золота в целости и сохранности.
Именно на "Святой Елене" мы в первый раз – более семи лет назад – отправились к мексиканским берегам. Но с тех пор ей пользовались мало – экономили моторесурс и топливо; ходила она лишь во Владимир и Алексеев, когда эти города впервые заселялись, и нужно было доставить и людей, и грузы. Но для государственного визита она подходила как нельзя лучше – и в последние месяцы на ней провели косметический ремонт, провели полный техосмотр, и остались вполне довольны.
Вскоре погрузка закончилась, завыл гудок, и "Святая Елена" степенно отошла от причала, набрала ход, прошла через Золотые ворота, и отправилась вслед за гусями. Обычно на прилегающих к Русскому заливу водах Тихого океана туманы, дожди, холодрыга… Но сегодня становилось всё теплее, как будто мы находились не в октябре у Ливанеловы, а в августе у берегов Нижней Калифорнии – полуострова, которому уже через неделю предстояло стать нашим. Мы с Лизой переглянулись, спустились в каюту, разделись, взяли полотенца, и вернулись на палубу, заняв шезлонги у бассейна, который кто-то предусмотрительный вновь вычистил и наполнил водой. Бассейн был с подогревом, и вскоре мы уже плавали наперегонки; Лиза в последнее время прибавила в технике, и обогнать её было уже не так просто, как раньше.
Когда мы вышли, на одном из шезлонгов возлежала Косамалотль, она же Ксения, в позе морской звезды. Увидев нас, она на секунду открыла глаза и радостно улыбнулась, подставив щёку для поцелуя. Что я и сделал, но сразу после этого улёгся рядом с супругой – не хватало мне ещё, чтобы Лиза меня вновь приревновала.