Арториус тоже побелел как мел.

— Мы не будем говорить об этой поганке-отравительнице! Пока я здесь — не будем!

Глаза Ковианны изумленно расширились.

Арториус с видимым усилием взял себя в руки.

— Ее казнили, покарав по заслугам, — а я не из тех, кто позволяет дурно говорить о людях королевской крови! Я не желаю, чтобы имя ее поминалось в моем присутствии. Тебе это ясно, Ковианна Ним?

Ковианна скромно потупилась под его испепеляющим взглядом; выражение лица ее, однако, скрывало больше, чем открывало.

— Прости меня, Арториус, — промурлыкала она с благостной томностью выпустившей когти горной рыси. — У меня и в мыслях не было ни оспаривать твои указы как дукс беллорума, ни высмеивать их. Просто Маргуаза значила многое и для многих. Я всего-то хотела спросить, здоров ли ее сын. В последний раз, когда я видела его, мальчик был совсем еще юн.

— Он до сих пор юн, — холодно произнесла Моргана, — хотя и не так юн, как тебе, возможно, кажется, — и вполовину не так заносчив, как его мать. Буду очень тебе признательна, если ты не будешь говорить с ним о моей развенчанной сводной сестре.

Синие глаза Ковианны вспыхнули затаенной ненавистью.

— Конечно, не буду, королева Моргана. — Она доплела свою толстую, медового цвета косу и встала. — Я покину вас на ночь. От Кэр-Удея до Кэрлойла путь неблизкий, и всем нам нужно выспаться перед дорогой.

Она попрощалась — почтительным кивком с Арториусом, чуть менее почтительным с Морганой — и вышла, подобрав подол платья, вновь провожаемая взглядами всех собравшихся. Моргана с трудом удержалась, чтобы не зашипеть от раздражения. Провести весь остаток пути в обществе Ковианны Ним? Она недовольно выплеснула остаток вина из кубка в огонь и встала.

— Как бы ни мерзостна была мне мысль о том, чтобы согласиться хоть в чем-то с этой тварью, она права: нам нужно выспаться. Вряд ли можно сделать для Анцелотиса более того, что я уже сделала, так что я, с твоего позволения, братец, пойду.

Арториус положил руку ей на плечо.

— Не давай ей язвить тебя так, Моргана. Она завидует — так ведь в том, что касается тебя, есть чему завидовать. И все же… Ты ведь знаешь, я не позволю, чтобы кто-либо причинил вред тебе или кому-то из твоих.

На глаза ее навернулись слезы.

— Знаю. И благодарна тебе за это.

Она поспешно вышла из залы, пока Арториус — или кто-нибудь еще — не заметил этих слез.