Что тут скажешь, старая как мир практика сплачивания криминальных коллективов через отбор документов. Это мы уже проходили.
Оцепляю от общей связки негритянку, говорящую на английском диалекте человеческого, нам она может еще пригодиться. Пинками гоню ее к местной Бастилии. Пусть там посидит пока — целее будет.
Три сырых, еще бы им быть не сырыми — озеро рядом, не очень глубоких ямы, перекрыты деревянными решётками.
Связанные полосами сырой шкуры толстые палки, по краям прижаты четырьмя массивными камнями. Вырытая в твердом каменистом грунте яма метра три глубиной и полтора в диаметре. Вот и вся конструкция.
Запах от ям идет такой, что сразу ясно, такой вещи как параша местным зекам не полагалось, гадили под себя в буквальном смысле.
Первая яма пустая, туда и спихиваю негритянку. Дензел задвигает решетку и приваливает ее парой камней.
В следующей яме стоит средних лет тетка. Красивая женщина, даже несмотря на грязь, ссадины, истощенность и абсолютно седые волосы.
Откинув дерево решётки, протягиваю женщине руку.
Знаете, как утопающие хватаются за соломинку?
Я теперь знаю, две сухие ладошки вцепились в мое запястье так, что отцепить их можно только отрезав пальцы.
Без труда вытаскиваю женщину на поверхность, веса в ней не больше полста кило и это при почти моем росте.
— Але, болезная, руку отпусти, — взгляд женщины приобретает осмысленное выражение.
— Рашен?
— А то, спецотряд Ке–Джи–Би. Не ждали?
Женщина отпускает мою руку и оседает на землю рядом с ямой.
Из последней ямы через неровные квадраты деревянной решётки на меня спокойно смотрит истощенный, пожилой дядька с запавшими глазами. По виду, отставной военный, есть в мужике что–то этакое — строевое.
— Всю жизнь я готовился воевать против советов. А получилось так, что человек из Кей–Джи–Би пришел спасать меня, — дядька говорит медленно, слегка иронично и явно вспоминая давно забытые уроки языка вероятного противника.
— Чтобы не разочаровывать вас могу закрыть решетку обратно. Мне не трудно.
Молчит, смотрит.
Выдержав паузу, протягиваю дядьке руку.