Как назло городская застройка кончилась, «Татра» выкатывается на дорогу между сухими полями чеками. Хоть бы навес, или столб придорожный, или хоть куст какой, чтобы об него лишнего пассажира счистить с борта.
Хотя, куст это вариант!
Слева вытянутое вдоль дороги поле–чек длинное, но узкое. А сразу за чеком посадки невысоких, не выше «Татры», но очень ветвистых деревьев. Мечта просто, а не деревья.
И поле, что характерно, вспахано, но, похоже, не засеяно. Грунт мягкий, но не очень влажный.
Азиат тянет руль на себя, особо не мешаю ему, и грузовик по невысокому пологому откосу вкатывается на поле.
Проигнорировав легкую слякоть под колесами, мощный полноприводный грузовик левым бортом накатывается на стену деревьев.
Будем прыгать?
Приклад красного дерева чувствительно бьет по грязным пальцам на руле. Азиат хрипит, брызжет слюной, но руля не бросает.
Грета замахивается еще раз.
— Ах, твою ж! Хр–хр…., — азиат бросил руль и вцепился мне в горло.
Грамотно вцепился, как пассатижами, под самый кадык. Такой захват не сорвать, ну лично мне. Крепок азиат и бешено зол.
Грета еще в тесноте кабины свой аркебузой машет, ножом надо, ножом.
Счет пошел на секунды, сознание мутнеет, такое ощущение, что трахейные кольца уже сломаны. Рефлекторно цепляюсь в душащую меня руку, смысла в этом ноль, только мешаю, наконец–то выхватившей нож, девушке. Но разума уже нет, остались только рефлексы.
Грузовик вламывается в кусты.
Азиату не хватило секунды.
Не чтобы задушить меня, нет. Поняв, что со мной или без меня, грузовик все равно вкатится в посадки, упорный азиат отпустил мое горло и попытался сигануть с подножки.
Но.
Я не отпустил его руку, вкогтился насмерть — как в последней атаке.
Выскочившая из чека, «Татра» рычащим зверем замерла на дороге. Мне нужно время, хотя бы минута. И водички глотнуть, если получится, или хотя бы горло смочить.
— Сто там? — слова с трудом протискиваются через горло, шипящие так вообще отказываются пролезать.