Такие красивые огни, а я была всего лишь одиноким булыжником, которому приходилось любоваться ими в полном одиночестве.

– Где Ноар? – грустно вздохнула я. – Ты снова пытал его?

Ледяные глаза Ифара смотрели на меня так, словно я вонзила кинжал ему в сердце.

– Нет, не пытал. Ноар сейчас приводит в себя всадника тумана.

Оу.

Я вытянула шею в поисках самого красивого мужчины на свете. Но я обнаружила только горы всякой всячины в сиянии прекрасных светлячков. Настроение освещения напомнило мне о Рождестве. Рождество… Я скучала по Рождеству. Что все это была за ерунда? Такая пестрая. Такая блестящая. Такая старая. Такая поломанная. Всего понемногу. Рядом со мной лежали несколько медных монет и пояс. За ним один-единственный ботинок. Ножницы. Шарф. Цепь. Письма. Кольца. Носки. Вилки. Фоторамки. Перья. Пуговки. Много кнопок. Я хихикнула. Это была сумасшедшая версия сокровищницы Скруджа – с несколькими сокровищами и довольно большим количеством хлама.

Вон там, за одной из гор хлама, стояли две фигуры. Один был похож на Аладдина, а другой был самым красивым мужчиной на свете. Неловко я попыталась встать. Я хотела было подойти к нему, но что-то меня удержало. Руки в серебристых доспехах.

– Пока нет, Амайя!

– Я в порядке! – пробормотала я.

На самом деле я даже снова начала чувствовать свои ноги. И пальцы. Ой, у меня в сапогах была вода.

– Сначала отойди от своего опьянения!

Бам.

Воля Ифара подействовала как ледяной душ.

Одним рывком я была катапультирована из ослепительного рождественского мира обратно в реальность. Огни все еще были там, как и темное озеро на потолке, и горы всякого хлама, но все вдруг показалось гораздо более реальным и угрожающим.

Я упала. Сквозь воду на потолке. Через света Варраса. Я слышала, как ломаются мои кости. Судя по всему, позвоночник. А потом… Боже…

Я неловко откашлялась.

– Ты можешь отпустить меня, – спокойно сказала я, пытаясь не обращать внимания на то, какую кучу дерьма я выболтала до этого.

Ифар отпустил меня. Вскоре он появился передо мной и протянул мне руку. Его доброта была мне неприятна. Ифару не нужно было мне помогать, и все же он это сделал. Без всякой выгоды. И сейчас он воздерживался от насмешек. Мне вдруг захотелось сказать «спасибо». Я подавила это желание. Вместо этого я избегала его взгляда и позволила ему поднять себя на ноги.

– Почему ты отказался от моего долга? – спросила я озадаченно.

Ифар щелкнул языком. Его ответ был настолько тихим, что я с трудом его поняла.