Ответа не было.
– Как мне помнится, не очень давно. Но вам неймётся! Вы только что сорвали урок литературы, – Любовь Борисовна выдержала многозначительную паузу и с нажимом продолжила, – Галина Еремеевна – отличник народного образования! Уважаемый учитель! Как вы смеете себя так вести?
– Это все Ракитин со Столбовой! – пискнула Наташка Белова, – Остальные нормально себя вели.
Мишка Кудрин изжевал бумажку и плюнул через корпус от ручки Наташке в шею. Она брезгливо сощелкнула бумажку накрашенным ноготком: «Дебил».
– Прекратите! – крикнула Любовь Борисовна. – Ракитин! Столбова! В мой кабинет!
В директорской на диване сидела заплаканная Галина Еремеевна.
Директриса поставила перед ней Юльку и Андрея.
– Извиняйтесь!
Андрей безучастно смотрел в стену и насвистывал себе под нос.
Юлька ковыряла носком туфли ковер. «Извиниться или нет? Если не извинюсь, опять маме нервы будут трепать. А извиняться вроде и не за что. Я имею полное право не читать вслух, если мне не хочется».
Галина Еремеевна со слезой в голосе обратилась к Юльке:
– Ну, я еще допускаю, что этот оболтус, – она указала рукой на Андрея, – может себя так вести, потому что в голове пусто! – учительница выразительно постучала себе по макушке, – Но ты-то! Ты-то, Юля! Лучшая ученица в классе! Неужели еще ты будешь уроки срывать? – Галина Еремеевна с горькой укоризной склонила голову набок и грустным взглядом посмотрела на ученицу сквозь толстые линзы очков.
«На зяблика похожа», – совсем некстати подумала Юлька, глядя на остренький носик учительницы.
– Извините, Галина Еремеевна, я больше так не буду, – с трудом выдавила из себя Юлька.
Ракитин вышел из кабинета, так и не извинившись. Галина Еремеевна с выражением безнадеги на лице махнула рукой и тоже ушла.
Любовь Борисовна попросила ученицу задержаться. Юлька села на стул возле директорского стола.
Любовь Борисовна внимательно посмотрела на нее.
– Юля, скажи мне, что происходит у тебя с Игорем Степановичем?
Юлька молчала.
– Ты постоянно мешаешь ему вести уроки. Почему?