Но предупреждаю – если вы перепутаете паспорта и покажете американский, то в лучшем случае вас просто не пустят в рейх, а в худшем вы загремите уже в немецкую тюрьму.
По приезде в Берлин вы садитесь в поезд до Риги, точнее, в прицепной вагон до Петрограда. В Русской Прибалтике живет много немцев, и поэтому сразу же по окончании войны между Советской Россией и Германией возобновилось довольно интенсивное железнодорожное движение. В Риге ваш вагон перецепят к поезду до Петрограда. Еще сутки – и вы у цели.
Но и это еще не всё. В Петрограде вам предстоит повстречаться с НКВД… То есть встретитесь вы с этим учреждением еще на границе с Германией, но всерьез вами займутся уже на месте вашего постоянного пребывания. Господа из тайной полиции большевиков побеседуют с вами, и не один раз. Их будет интересовать всё: начиная с того, кто были ваша папа и мама, и заканчивая целью вашего визита в Советскую Россию.
Потом за вами начнут следить. Шпики будут ходить за вами по улицам, персонал в гостинице, который весь работает на НКВД, будет подслушивать ваши разговоры и подглядывать за вами в замочную скважину. А еще в этом Петрограде на НКВД работает каждая шлюха, неважно дешевая или дорогая, и каждый карманник, который тут же отдаст украденные у вас вещи кровавым большевистским опричникам… Что, поверили? Ха-ха-ха!
Мой вам совет – не читайте на ночь американские газеты, а то вам будут сниться кошмары. А если серьезно, то никакого НКВД в Петрограде я не заметил. Только любезный молодой человек на Балтийском вокзале проштемпелевал мой аргентинский паспорт, посоветовав поселиться в гостинице «Англетер», самой лучшей гостинице в этом, как я уже говорил, охваченном большевистской лихорадкой городе.
Кстати, Петроград – город как город, для среднего обывателя будет безопаснее Нью-Йорка. Ночью тут уже не стреляют, как это расписывали наши репортеры в газетах, и можно совершенно спокойно ходить ночью в одиночку и без оружия. Единственно, кто вам может встретиться – это ночной патруль, и поэтому на такой случай необходимо иметь с собой документы. Если все будет в порядке, то вас отпустят, да еще и извинятся.
Портье в гостинице сказал мне, что когда бандитов, пойманных с поличным на грабежах, начали расстреливать прямо на месте преступления, то уличная преступность сразу же пошла на спад. Но даже без уличной преступности и с вежливыми патрулями я среди зимы ни за что не отправлюсь бродить по ночному городу, разве что в случае особой необходимости. Одним словом, несколько раз прогулявшись по городу и убедившись, что он лишен всяческих признаков творящегося в нем Апокалипсиса, я решил, что пора приступать к выполнению основного задания, ради которого я и приехал в этот город, оставив позади половину земного шара.
Мистер Мэллон, отправляя меня в Советскую Россию, дал мне список из двух десятков людей, к которым я мог бы обратиться, и целую стопку рекомендательных писем. Но действительность оказалось гораздо печальнее, чем мне это виделось из Нью-Йорка. Большинство видных большевиков с американским прошлым, с кем мне рекомендовали встретиться, были уничтожены Сталиным в ходе схватки за власть между двумя большевистскими фракциями. Это произошло год назад. Едва дорвавшись до власти, новоявленный диктатор принялся расстреливать своих бывших соратников из пулеметов и рубить шашками.
На случай, если я не найду поддержки в кругах большевистских руководителей, мне дали контакты для связи с главарями солидных петроградских скупщиков краденого, еще с довоенных времен имевших связи со своими коллегами по ту сторону океана. По моей просьбе эти люди могли бы организовать налеты на дома владельцев крупных частных коллекций, которые большевики пока еще не догадались конфисковать.
Правда, при этом возникает два вопроса: как долго на это будет спокойно взирать господин Дзержинский, который уже доказал, что умеет наводить идеальный порядок. И второй вопрос – как потом добычу провезти через границу. Ведь даже в Финляндии она теперь настолько плотно перекрыта, что через нее не проскочит и мышь.
Нет, уголовников лучше всего оставить на самый крайний случай. Ведь наверняка люди из ближнего окружения господина Сталина не откажутся получить вполне приличное вознаграждение за посредничество. Мистер Мэллон может предложить им столько, сколько они захотят. У него к новым властям есть деловое предложение. Они ему – сокровища Романовых, а он им – любые американские товары по списку, невзирая ни на торговые блокады, ни на запреты на торговлю. Частная инициатива у нас в Америке превыше всего. Но и к господину Тамбовцеву, Ларионову, Красину и прочим войти просто так, с улицы, тоже невозможно. Посредник между мной и одним из этих людей мне обязательно нужен.
Но, по счастью, некоторые люди из первого списка мистера Мэллона, побывавшие в американской эмиграции, не только не погибли или сгинули бесследно в большевистских застенках, но сумели даже неплохо устроиться в правительстве Сталина. Например, мистер Людвиг Мартенс, когда-то неплохо знавший мистера Троцкого-Бронштейна. Как мне удалось узнать, он занимает достаточно высокий пост. Людвиг Мартенс – заместитель председателя Петроградского Совета народного хозяйства. Правда, мне не совсем понятно – чем занимается это учреждение…