Елки! Это точно взрыв! Причем мощнейший! И слава игровым богам – не у нас, а у врагов посреди их смешанного строя.

Не веря своим глазам, я уставился на взлетевшую к небу многотонную махину корабля! Паруса надуты! Мачты целы! На корпусе ни царапинки! Фрегат, научившийся летать! Сейчас рулевой переложит штурвал, с крутым поворотом корабль встанет к нам бортом и даст бортовой залп… Но вместо этого судно клюнуло носом, жалобно затрещало и… кувыркнулось как подбитая утка, ухнув обратно в океан мачтами вниз. Что же это?

Быстро обгоняя нас и по-прежнему сопровождающих нас медуз, вперед вырвалось несколько живых гигантов, из их спин в небо ударили фонтаны угольно-черной маслянистой воды. Если это киты, то либо у них прокуренные легкие, либо в их чревах бурлит отнюдь не простая водица… Вон как вдоль их пути всплывает вверх мертвая рыба, дергающаяся в агонии.

– Бомбардиров за ними! – приказала Баронесса. – И пусть начинают утюжить! Где драконы? Где мои драконы?!

– Вот, – Оушен указал в сторону, где сквозь облачную вату продирались несколько злющих черных ящеров, несущих на спинах немало пассажиров, а в лапах таща сети, заполненные столь гигантскими хрустальными шарами, что в каждом я мог бы запросто поместиться.

– Пусть не жалеют запаса! Я разрешаю умирать! – Баронесса полыхнула глазами, вырвала из рук матроса подзорную трубу. – Таранное пике с взрывом в конце – то, что я желаю увидеть!

– Принято!

Не знаю уж, как там передали приказ, но четверка драконов резко ушла вверх, пропав в облаках.

По сторонам от нас царил дикий хаос. Десятки судов вошли в соприкосновение. Их курсы пересекались, от грохота частых столкновений глохли уши, всюду огонь – полыхает разлитое по воде янтарное масло, и в нем гибнет все живое, оно горит даже под водой, я с мистическим ужасом наблюдаю, как в десятке метров от нас под водой бьется горящий ахилот.

А-А-А-АХХ!

Упавший с небес Метеор разнес пять судов сразу – три вражеских и два наших корабля просто исчезли вместе с командой. В воде появилась захлебывающаяся от жажды воронка, превратившаяся в еще более жадный водоворот, мгновенно засосавший в себя еще с десяток кораблей, море обломков, огня, игроков и монстров.

– Огонь! Огонь!

Стриж не замедлил доказать противнику, что нас не сломили повреждения. Зубы все еще на месте и столь же остры. А щиты все еще защищают корпус и мостик. По нам бьют и бьют, в шаге от меня разнесло перила. Полуорка Оушена так шарахнуло в грудь, что снесло с ног, и он, «покрасневший», тяжело ворочается на палубе, а над ним склоняется чумазый лекарь с окутанными светом руками. Повернувшись, я активирую сразу два свитка. Одного из двойки упавших с неба игроков пожирает стая адской саранчи, второй кричит, схватившись за запястье обугленной когтистой лапы, вылезшей из повисшей в воздухе черной дыры и сдавившей ему горло. Пара секунд, и они мертвы… а я сжег еще целую кучу золотых монет, использовав крайне-крайне дорогие заклинания.

– О черт, – с восторгом ревет поставивший Оушена на ноги лекарь, вцепившись себе в волосы.

Я понимаю его дикий восторг – выпрыгнувший из воды динозавр пытается отодрать от себя столь же большую акулу, вцепившуюся ему в горло. Оба чудовища вновь скрываются под водой, продолжая схватку в родной стихии.

– Пошли! – кричит Оушен, и Баронесса устремляет взгляд на почти дошедшие до нас ударные корабли вражеского флота.

– Сейчас, – шепчет упавший на скамью рядом со мной парень-лекарь. – Сейчас! Боевой плач черных пикирующих драконов!

Плач?..

Скорее вой! Пронзающий, ужасающий, наполняющий душу настоящим страхом, доносящийся с небес. Четверка огромных кораблей противника прекратила огонь по нам – в небеса от них рванулась сама смерть, враг палил всем арсеналом, включая Нюш, белые росчерки рвали облака в клочья. Но дикий вой не прекращался…

Раз! Два! Три! Четыре!