— В какой-то момент мне показалось, что очень даже, — многозначаще выгибает он свою роскошную бровь, намекая на мой оргазм. — Не сердись, — целует меня примиряющее, — ато придется довести тебя еще до одного оргазма. И буду мучить тебя, пока сама не признаешь, что тебе нравится, и хочешь еще.

— Я не сказала, что мне не нравится, — отвожу взгляд. — Мне очень стыдно, — выдыхаю виновато.

— Если тебе от этого легче, — гладит меня по повинной голове, — я сам чуть не кончил, от одного только твоего стона. Но мне не стыдно, — подмигивает мне. Расслабься, Искорка. Стыдно еще будет впереди.

— А как же посмотреть всех кандидатов? — злюсь я.

— Вот, разве что посмотреть, — смеется демон. — Всё остальное, только со мной.

— Хорошо, — уже по привычке отвечать ему так, произношу роковую фразу и заливаюсь краской. — Ррррр!!! — мой толи рык, толи стон раненной львицы тонет в его довольном смешке. — Ненавижу тебя! Уйди, исчадье ада! Ты будешь во мне странные чувства! И желание убивать стоит на одном из первых мест!

— Я люблю тебя, огонечек мой, — шепот мне в затылок и почти отеческий поцелуй. А потом обжигающая тяжесть на запястье, заставила меня отвлечься от самобичевания.

— Никогда не снимай его, — в потемневших глазах доктора заплясала тьма, говоря, что он колдует. Браслет, надетый мне на запястье, раскалялся, до боли въедаясь в кожу. Терпеть стало невозможно, и я вскричала, пытаясь снять его с себя, но оказалась прижата к кровати тяжелым телом и обездвижена. Казалось, что мне прямо в кость вплавлялся артефакт «подаренный» женихом. Мой визг он заглушить не мог, а я не могла поверить в такое предательство. Ведь я ему доверяла… и это острое чувство разочарования было последним, что я запомнила, прежде, чем отключиться и провалиться в сон. Демон пришел ко мне во сне, и кружил, завораживая своей Тьмой мой трепетный огонек в душе. Но приблизиться не смог. И виновато поскуливая, он пытался обласкать, умоляя не закрываться. Я и не закрывалась, но опоясывающая Источник дорожка слез не пропускала его пройти и объяснить свое предательство. Это не я. Это слезы его не пустили.

— Прости меня, — шепчет надо мной встревоженный голос. — Прости, Искорка! Не знал, что будет так больно. Прости, Малыш…

Открываю глаза, чувствуя отвращение от металлического привкуса во рту и головокружение. Алекс всё еще прижимал меня к кровати, опасаясь видимо, что я сделаю глупость. Одна его рука, намертво перехватившая опоясывающее браслетом запястье, напряжена до предела, вдавливая до боли мою пострадавшую конечность. Он оказался на мне сверху, блокирует своими коленями мне ноги. Второй рукой, гладит мои лицо и голову, все приговаривая:

— Прости меня! — И голос такой надрывный. Только меня не трогает. — Боги, Искорка, не отстраняйся от меня, — приникает своим лицом к моей щеке и судорожно вздыхает, — я люблю тебя, Жасмина. Я жизнь за тебя отдам. Понимаешь? Не закрывайся, пожалуйста…

Я тяжело сглотнула ком, застрявший в горле, и сипло выдала:

— Слезь с меня. И уходи.

Алекс послушно освободил меня и даже попытался помочь мне принять сидячее положение, но я воспротивилась. Вырвала свои руки из его и с изрядной долей ненависти повторила:

— Уходи.

— Не пытайся снять браслет, — упавший голос мужчины не трогает не единой ниточки внутри моей души. — Этот артефакт — часть тебя. Ему не нужна перезарядка даже. Он будет черпать силу из твоего Источника. И должен защитить тебя практически от любого вида угрозы, как физической, так и ментальной. Я… я бы никогда не сделал тебе больно умышленно, Искорка. Но вплетенного заклинания оказалось недостаточно, чтобы перекрыть боль. Вплавляемый в тело и ауру артефакт не был испытан ранее. Я не мог знать, какой эффект будет во время ритуала.

Я брезгливо покосилась на изысканное украшение на запястье. Первое желание — отрубить себе руку вместе с этой драгоценной дрянью.

— Уходи. — Легла обреченно на свою больничную кровать в этой отвратительной комнате — тюрьме, а теперь вот еще и со знаком толи отличия, толи принадлежности на руке. И такое чувство гадкое в душе, что выть хочется. И плевать, что Тьма вокруг ходит и точно так же, если не горше, воет, умоляя о прощение. Конкретно сейчас, я не могу принять подарок с благодарностью. Слишком больно мне сделал демон. Слишком неожиданной оказалась боль.

— Жасм…

— Уходи, — опасно задрожал мой голос, а и без того мокрое лицо залило новой порцией слез.