И из кухни так же торопливо выскользнул, с завидной маневренностью для своих габаритов, потеснив Демирина.

— Проводишь? — осведомился Мир, взглянув так…

Ноги от этакой прямоты приросли к полу мгновенно. Пришлось выдирать их с корнями (а по ощущениям и вовсе с мясом) и, кивнув, подняться. Молча вложить, дрогнувшую ладонь в уверенную Феникса и пройти в прихожую, где уже топтался Рин.

— Ну, я это… — замялся троллик под серьезным взором медовых рыжиковских очей. — Пойду, что ли… Не кисни, мелкая. Завтра еще навещу.

И похлопав меня по плечу, удалился, тихонечко затворив дверь. Забрав с собой и все мои силы…

Устало прислонилась спиной к стене, собирая крупицы мужества, дабы вновь взглянуть на оборотня, ставшего первостепенно важным в моей жизни. Ценней моей жизни. Если быть точной. Но он об этом не узнает. Если повезет…

Нежное касание пальцев к подбородку, и рука Феникса мягко вынуждает посмотреть на него. Вернее даже не посмотреть, а подставить губы для поцелуя. Прощального…

О, Творец. Я и вообразить не могла, что это окажется ТАК тяжело.

И за миг до того, как наши уста встретились, я отклонилась, проклиная все на свете за то, что вынуждена лишить себя этой малости. Жизненно важной малости. Я ведь не сдержусь. Просто не смогу, если он поцелует, обмануть.

И опережая очередную подступающую истерику, срывающимся шепотом попросила:

— Пожалуйста, Мир, в другой раз.

Несколько мгновений Феникс не двигался и не отстранялся, продолжая нависать надо мной и вглядываться в наверняка в осунувшееся от переживаний лицо. А после серьезно кивнул, мол, в другой так в другой. Провел подушечками пальцев по щеке, и проделал маневр Эринира — тихонечко вышел из квартиры Аска.

А я, продолжая касаться места последней ласки любимого, сползла вниз по стеночке, да так там и осталась, поглощенная ночными сумерками и куда более страшной тьмой в душе от утраты, предстоящей мне завтра.

Ночь прошла…

Прошла и ладно. Время не остановилось и закономерный рассвет не оставил в сознании никаких эмоций. Даже караулящий меня всю ночь Ватр, поначалу пытающийся как-то утешить пребывающую в печали хозяйку, сдался и утих, сидя рядышком.

Хватит, нужно было раньше разговоры водить, когда я сама пыталась до них достучаться. Понять, чем обидела, чем заслужила акцию всеобщего игнорирования. А теперь… Теперь мне и самой станет легче если они отвернутся. Пусть все отступятся. И никто не станет оплакивать неуемную Лианель Фирсен…

Тряхнула раздраженно головой и отогнала навязчивые, слабые думы. Кто сказал, что я смирилась с предстоящим? Да, обезопасить свою огненную пташку обязана, но это не значит, что перволюды так легко добьются своего. На кону слишком высокие ставки. И разгадка, чудится мне, как и раньше очень близка.

Губы искривились непроизвольно. Сколько не подбадривай себя, а все мимо, как будто стрелы, впервые пущенные в мишень. Только усмехаться от этакой кособокости и выходит. Но…

Время и впрямь не собиралось делать одолжений.

— Пора, — выдала безжизненно. Встала и вопреки тону, довольно споро собралась на… Да практически на казнь. Ведь если андрагины меня все же схватят, то сердце не получат точно. Его я себе разобью сама.