Потом я выпрыгиваю из бетонной ловушки, в которую меня вбил разъяренный Сэтору. Не знаю — спецкостюм это сработал или выработка адреналина, но сейчас я был готов разорвать врага на тысячу мелких Мацуда.

— Слышь, а можно без щекотки? Мы же не девочки, ты ещё щипаться начни, — усмехаюсь я, глядя на его побелевшее лицо.

Кляксы крови на битуме говорят, что Сэтору потерял не меньше двух литров крови. Это смертельно опасно даже для здорового человека, а вот для такого больного на всю башку чудака с большой буквы «м» тоже не фунт пороха.

— Тварь, ты всё-таки никак не сдохнешь, — шипит Сэтору и бросается в атаку.

Его правый крюк в челюсть должен отправить меня в ставший привычным полет, вот только… На этот раз челюсти не оказывается на месте!

Я отдергиваю голову, перехватываю руку и делаю рычаг на локтевом суставе, чтобы ускорение Сэтору помогло ему вписаться дурной башкой в не менее дурной бетон. Однако, я всё также недооцениваю противника — Сэтору отрывается от земли, делает короткое сальто и приземляется на ноги!

Он перехватывает меня за коленную чашечку, подрубает ногу, взмывает в воздух и с силой падает вниз, выставив локоть. Если бы прием удался, то его локоть мог бы воткнуться мне в грудную клетку, и я не был бы так уверен в крепости своего спецкостюма…

Но прием не удается, так как я тоже изгибаюсь кошкой, приземляюсь на четыре кости и отпрыгиваю в сторону. В стороны летят осколки разбитого бетона — Сэтору вскакивает на ноги, потирая локоть.

Я же футбольным ударом бью в перекошенную рожу и вновь промахиваюсь — Мацуда отскакивает мячиком и движением брейк-данса делает подножку.

Снова сальто-мортале и удар вниз. На этот раз я почти касаюсь подошвой кроссовка мочки уха Сэтору. В ответ меня бьет снизу вверх очередная ракета «земля-воздух». Я подлетаю и тут же провожу ногой удар маваши-гэри.

И в этот раз Сэтору попадается!

Я не зря задержался, чтобы подарить ему секунду — от могучего апперкота меня подбросило на высоту пятого этажа, но я этого и добивался. Взлетевший следом Сэтору получает удар в челюсть, но у него нет спецкостюма, который выдержит удар!

Ещё два удара я наношу в то время, пока мы летим к раскаленному битуму. Два мощных удара в лицо и потом ещё приземляюсь двумя коленями на грудь падающего врага.

Мы вместе врезаемся в крышу и добавляем ещё один глубокий кратер. Она и так уже похожа на лунную поверхность. Не хватает только прыгающих американцев и развевающегося под лунным ветром звездно-полосатого флага.

Вместо радостных прыжков на поверхности крыши следует очень быстрая серия ударов. Эта серия превращает рожу Мацуды в нечто похожее на гуляш с мясной подливой.

— За Акеми! За Акиру! За Хаяси! За Шакко! За Изаму! За всех тех, кого ты убил, свинья! — я ору изо всех сил и также изо всех сил продолжаю бить.

И всё равно, даже после сотого удара глаза Сэтору смотрят с ненавистью. Мои ноги блокируют его плечи, жопой я примостился на узкой груди, а вот ногами он вовсю колотит по моей спине. Пусть колотит, я же в ответ охаживаю изо всех сил с частотой швейной машинки «Зингер».

Приходит пора последнего психологического удара и я наношу его — моё лицо меняется и на Сэтору смотрит его отец. Его отец, старший комиссар полиции Мацуда, бывший оябун Хино-хеби-кай мутузит что есть силы своего сына.

— Отец! — выкрикивает ошеломленный Сэтору.

— Молчи, мерзкий прыщ! — копирую я голос комиссара. — Молчи и терпи! Будь аристократом!