3

Как ни странно, в Израиле Голду Мейерсон встретили тепло, предложив портфель министра труда в правительстве Бен-Гуриона. Она быстро освоилась у себя дома и активно включилась в борьбу за отстаивание независимости своего молодого государства, окружённого врагами. В этой борьбе Голда полностью поддерживала своего шефа Бен-Гуриона, который к тому же был ещё и лидером сионистской партии МАПАЙ.

Бен-Гурион вошёл в историю человечества как первый премьер-министр и министр обороны нового на Ближнем Востоке государства Израиль. Ему удалось осуществить невероятное – быть «голубем» и «ястребом» одновременно. Помогла природная прозорливость – в своей ядерной политике он умело использовал такое хитроумное понятие, как «ядерная неопределённость», суть которого заключается в следующем: Израиль не признаёт наличия у себя ядерного оружия и в то же время не отрицает его наличие. Кроме того, этому в полной мере способствовала также информационная тишина, благодаря которой Израилю в течение сорока лет удавалось сохранять в глубокой тайне выполнение своей ядерной программы.

Конечно, израильскому народу, разбросанному по всему миру, трудно было защитить своё государство хотя бы потому, что для создания полноценной армии нужны, как говорили раньше, штыки (солдаты). А где их взять, если населения во всём Израиле в два раза меньше, чем в одной Москве. Приходилось надеяться на разработку и применение более эффективного вооружения и военной техники (танки, самолёты, ракеты), включая новое оружие массового поражения – ядерное.

Об этом страшном оружии все узнали ещё в 1945 году, когда американцы нанесли ядерные удары по японским городам Хиросиме и Нагасаки. «Всего две атомные бомбы, – думал Бен Гурион, – и Япония капитулировала». Хотя все в мире знали, что Япония подписала Акт о капитуляции только после молниеносного разгрома Квантунской армии. И всё же роль ядерного оружия как средства устрашения врагов Израиля для Бен-Гуриона стала главной составляющей его внутренней и внешней политики. Он пришёл к выводу, что в условиях многократного численного превосходства арабских сил гарантировать выживание страны способна только атомная бомба. Именно она может стать как орудием устрашения врагов, так и средством защиты от физической ликвидации еврейского государства.

По данным большинства экспертов, к исследованиям в области ядерного оружия Тель-Авив приступил сразу после образования в 1948 году государства Израиль. Быстро нашлись и учёные-ядерщики, принимавшие участие в «Манхэттенском проекте» США. Одним из них был видный учёный-физик Морис (Моше) Сурдин. Он родился в Крыму и в детском возрасте был вывезен в Палестину, где наряду с арабами компактно проживали евреи. Ему повезло: он получил отличное образование в Париже и прослыл талантливым учёным, работая в группе французских физиков супругов Жолио-Кюри. Во время Второй мировой войны принимал участие в атомных программах США и Великобритании, затем работал во французской Комиссии по ядерной энергии. Считается, что именно Сурдин популярно объяснил Бен-Гуриону, что такое атомная бомба и что нужно для её изготовления.

В целях координации научных исследований в области деления ядер и разработки ядерной программы страны в 1952 году по указанию Бен-Гуриона была создана Израильская комиссия по атомной энергии (Israel Atomic Energy Commission) во главе с видным учёным Эрнстом Давидом Бергманом, который в своё время бежал из фашистской Германии в Палестину. Основными задачами комиссии были две:

– формирование научного потенциала для производства ядерного оружия;

– разработка ядерной программы Израиля.

Следует отметить, что в разработке и практическом претворении в жизнь ядерной программы огромную роль сыграл молодой и перспективный политик из числа министров правительства Израиля Шимон Перес. В своих воспоминаниях он писал: «После войны за независимость в 1948 году у Израиля всё ещё оставались враги, но уже не было оружия. Мне и моим коллегам было поручено труднейшее задание – достать оружие, необходимое для обороны страны… Что действительно нужно было Израилю в те годы, так это стратегическая возможность сдержать или устрашить врага, то есть лишить его желания воевать. Мой наставник Давид Бен-Гурион поддержал идею сдерживания и устрашения посредством создания ядерного центра в пустыне Негев».

К сожалению, работы по ядерной программе не заладились с самого начала: несмотря на дружеские отношения между Израилем и США, всё пошло не так, как хотелось и планировалось. Получилось, как в песне Владимира Высоцкого: «Всё не так, ребята…» Американцы, сославшись на свои законы, наотрез отказались делиться с Израилем своими технологиями в области ядерного оружия.

Израильским учёным-физикам пришлось идти по другому пути: в короткие сроки им удалось наладить научно-технические связи с Францией, у которой были хорошие наработки в области деления ядра.

Сама Франция в 50-е годы не планировала создавать собственное ядерное оружие, полагаясь на гарантии «ядерного зонтика США». Но эти гарантии оказались мизерными. Поэтому Шарль де Голль, не доверявший американцам, сразу же после появления атомной бомбы у Великобритании в 1952 году принял твёрдое решение о создании ядерных сил страны. К тому времени французские учёные-физики обладали достаточными знаниями в области радиоактивности и значительным опытом эксплуатации ядерных реакторов.

Так совпало, что Франция и Израиль начали работы по своим ядерным программам практически одновременно. Первая крупная секретная сделка по принципу «ты – мне, я – тебе» состоялась в начале 1956 года. Французы совместно с израильтянами провели разведку месторождения урановой руды в пустыне Негев. Там были обнаружены запасы урана, достаточные для промышленного производства. Там же, в пустыне Негев, рядом с поселением Димон, что в 120 километрах от Тель-Авива, французы безвозмездно построили тяжеловодный ядерный реактор мощностью 26 мегаватт, способный вырабатывать оружейный плутоний-239. В строительстве реактора и подземного комплекса для его обслуживания принимало участие около полутора тысяч французских и израильских инженеров и рабочих.