Хирт покачал головой и прошелся по комнате. Неподалеку обнаружился бар. Не спрашивая разрешения, Хирт наполнил бокал коньяком и одним глотком осушил его. Только тут его внимание привлекли предметы, лежавшие на столике. Тесак, портативный пластификатор, два браслета, лазерная пушка… Иджави разложила здесь все, что было изъято у бесчувственных Лейста и Ирцарио. Хирт повертел в руках пластификатор, сунул его в карман, потом налил еще бокал и обернулся к принцессе.

— Ты хочешь, чтобы я говорил при них? — спросил он.

— Ты ведь не скажешь ничего, порочащего мою честь? — улыбнулась Иджави.

— Я твой советник. Это значит, что я могу давать тебе советы. И, поверь, мне есть что сказать. Поэтому я повторно прошу: отошли их.

Иджави хихикнула в кулак. В ее глазах заплясали озорные искорки.

— В былые времена ты бы уложил всех троих, Хирт. Неужели стареешь? А эта твоя сентиментальная просьба — положить Лейста в гроб. Ты начинаешь меня беспокоить.

Хирт улыбнулся, хотя внутри у него все заледенело. Он понимал, что происходит. Иджави намеренно унижает его при служанках. Переиначивает его достоинства и превращает их в недостатки. Выйдя отсюда, девушки расскажут своим подругам простую историю: «Хирт размяк, его разум уже не тот, и принцесса содержит его из жалости. Она даже не стесняется быть голой при нем, ведь он уже не мужчина». Никто не станет возражать, когда Хирта сместят с должности. Разумеется, любовь останется любовью. Ничего личного, просто политика. Иджави стала куда более мудрым монархом, чем была раньше. Но мудрость не исключает безумия.

— Хочешь, чтобы я вставил тебе при них? — спросил Хирт. — Или им при тебе? Что тебя больше возбуждает?

Служанки замерли, ошеломленные такой дерзостью. Лицо принцессы окаменело. Она щелкнула пальцами и мотнула головой — девушек как ветром сдуло. Иджави встала, взяла лежащий неподалеку атласный халат и завернулась в него.

— Тебе не стоит так разговаривать со мной, Хирт, — тихо сказала она.

— Я просил тебя отослать свидетелей.

— Тебе не стоит говорить так со мной никогда! — Иджави повысила голос.

— Иначе что? Поставишь меня на гладиаторские бои? — Хирт швырнул под ноги бокал, и тот разлетелся на сотни осколков.

— Хирт! — крикнула принцесса. Ее глаза пылали от гнева и страха.

— Я не вышел из себя, не надо окрикивать по имени. Это тебе нужно прийти в чувства. Что за цирк ты здесь устроила? Что это, пародия на Гинопос?

По тому, как дернулось ее лицо, Хирт понял, что сходу угодил в слабое место. Конечно, пытаясь поднять боевой дух узоргов, Иджави не придумала ничего лучше, чем взять за основу запомнившиеся ей эпизоды из быта гинопосцев. До чего же жалко выглядели эти попытки.

— Сколько суток дежурят у входа твои так называемые охранники? — чуть смягчив тон, спросил Хирт.

— Ах, эти… Я забыла сменить их…

— Ты? — Хирт схватился за голову. — Забыла сменить? А начальник караула ушел в отпуск?

— Начальник караула, — повторила принцесса. — Ну да, точно…