Ирцарио, отплевываясь от песка, пытался подняться. В его глазах тоже не оставалось ни капли здравомыслия. Он, извиваясь, пытался выползти из-под груды навалившихся на него тел, и у него это почти получалось.
— Я вернусь к отцу, ты, кукла безмозглая! — орал он. — Вернусь, чего бы мне это ни стоило! А потом приду и перережу всех до единого, мрази зеленоглазые. А тебя, выродок, я лично утоплю в крови твоей шалавы!
Последние слова относились к Хирту, который подошел к Ирцарио и стоял теперь, глядя на него пустыми глазами.
— Тебя я прикончу даже ценой своей жизни, — хрипел гинопосец.
— Нет, — покачал головой Хирт. — Не ты. Перестань пороть чушь, Ирцарио. Если хочешь отомстить — успокойся и делай, что тебе говорят. Уведите его!
Спокойный, даже равнодушный тон отрезвил Ирцарио. Ярость не потухла в его глазах, но он перестал рваться и кричать. Его рывком подняли на ноги и, под прицелом десятка автоматов, увели вниз, туда, откуда он вышел на арену.
Хирт повернулся к бездыханному Лейсту, потом перевел взгляд на Иджави. Сказал, воспользовавшись усилителем звука:
— Я хочу, чтобы этого человека положили в гроб. Он заслужил человеческого отношения к себе. Могу я рассчитывать хотя бы на такое одолжение?
Подумав, Иджави махнула рукой и удалилась. Хирт жестом подозвал к себе одного человека из зрителей.
— Я хочу, чтобы гроб принесли сюда, — сказал он. — И прошу тебя о помощи. Не хочу, чтобы это делали посторонние люди. Я должен этому человеку, понимаешь? Больше я никак не смогу ему отплатить.
В глазах Хирта блеснули слезы, но он резким движением отер их.
— Понимаю, — кивнул собеседник. — Люди сейчас разойдутся. Насчет гроба — я уже отправил приказ по браслету. Мы окажем этому человеку все возможное почтение. Вы и я, советник. Как в старые добрые времена.
— Спасибо, Борас, — вздохнул Хирт. — Ты не изменился.
Борас улыбнулся, пытаясь подбодрить старого друга. Хирт не ответил на улыбку. Он подошел к телу Лейста, сел рядом с ним, скрестив ноги, и замер.
Глава 65
Аргеной не сразу решился встретиться с Вайной. Сначала он провел совет, и результаты ему не понравились. Да, все было очевидно и без лишних обсуждений, но теперь, когда расставлены точки над «и», ситуация стала — хуже некуда.
Итак, Через три дня нужно начинать войну с Триумвиратом. Но узорги, заполучившие своего драгоценного советника, наблюдают за происходящим, и, лишь только основные силы Гинопоса вторгнутся в галактику, нанесут свой удар. Если же не вводить больших сил, такая война может затянуться на долгие годы, стать кормушкой для тысяч расторопных уродов, которые будут продавать оружие, информацию, сводить и разводить нужных людей, вести пропагандистские войны.
Не говоря уже о престиже Гинопоса. Аргеной даже не думал о том, чтобы истребить под корень население галактики. Нет, эти люди вполне смогут жить там и после смены власти — почти на таких же условиях. Но как они отнесутся к захватчикам? Ненависть — это нормально, ее можно переделать в любовь. А как насчет презрения к зарвавшимся недотепам, которые взяли галактику измором за, скажем, тридцать лет? Даже эта цифра, по мнению генералов, была слишком оптимистичной.
Решили ждать. Дать возможность Триумвирату полноценно подготовиться к войне, выкатить тяжелую артиллерию. Что оставалось? Ничего, пока где-то далеко, в непроглядной темноте космоса, сидит сумасшедшая принцесса и держит руку на кнопке запуска ракет.
Аргеной обнаружил Вайну на смотровой палубе. Она стояла там, в окружении еще нескольких женщин, которые разошлись, завидев главнокомандующего. Он махнул рукой в ответ на их молчаливые приветствия. Вайна не повернулась, но знала, что пришел он.