Освободившись от наручников, они размяли запястья. Из-за двери доносился многоголосый гул.
— Готов? — спросил Ирцарио.
Лейст кивнул.
— Тогда пошли.
Он ударил по кнопке справа от двери, и перед ним открылся проход. Лестница из десятка ступенек вела вверх. Ирцарио начал подниматься, Лейст последовал за ним. Когда голова гинопосца показалась над поверхностью пола, гул превратился в рев.
После слабо освещенного коридора Лейст был ослеплен ярчайшими прожекторами. Под ногами что-то шуршало, и, проморгавшись, он с удивлением понял, что идет по желтому песку. Слой был невелик, а под ним чувствовался пластик. Зачем им понадобился песок на корабле?
— Теперь — древний Рим, — послышался голос Ирцарио. — Они заставляли рабов сражаться друг с другом на аренах, засыпанных песком. Могли натравить львов, или еще как-нибудь поразвлечься. Кажется, наши зеленоглазые друзья всерьез увлекаются древнейшей историей.
Внезапно крики смолкли. Лейст поднял голову и, наконец, осмотрелся. Арена представляла собой большой, не меньше двадцати метров в диаметре, круг, засыпанный песком. По периметру стояли люди в уже знакомой светло-серой форме. Концентрическими кругами стремились ввысь ряды скамей. В гигантском зале народу набилось битком, но воздух все равно казался свежим. Теперь, когда воцарилась тишина, можно было различить гудение системы очистки воздуха. Должно быть, работала на предельной мощности.
Взгляды всех устремлялись в одном направлении, и Лейст посмотрел туда. Возвышаясь над присутствующими, на балконе стояла принцесса Иджави. Такая же, какой ее запомнил Лейст. Такая же, какой была в его видении. Небольшой рост, кукольное личико, надменно поджатые губы и чуть вздернутый нос. Казалось бы, ничего особенного, но от нее исходила какая-то чудовищной силы аура, которая подчиняла тысячи собравшихся в зале узоргов. В принцессе чувствовалась сила, эротизм и жестокость. И еще примешивалось ощущение безумия.
Рядом с Иджави, чуть в тени, будто стесняясь своего здесь присутствия, стоял Винчу Хирт. На нем была не ряса и не прожженная куртка охранника. Советник оделся подобающе своему рангу — в белоснежную рубаху и черный фрак. В этой одежде он уже не производил впечатления того забавного толстячка, как раньше.
— Я рада приветствовать всех, кто собрался здесь сегодня, — раскатился по залу многократно усиленный неведомыми устройствами голос Иджави. — Сегодня мы празднуем великий день. Сегодня к нам вернулся Винчу Хирт — человек, без которого мы не могли начать войну против Гинопоса. Теперь, когда он с нами, у нас развязаны руки. Завтра мы нанесем первый удар, а может быть — и последний. Все ваши слезы будут отмщены.
Буря оваций поддержала принцессу. Только Ирцарио показал в сторону балкона средний палец.
— Сегодня мы с вами насладимся необычным зрелищем, — продолжала Иджави. — На этой арене вы видите двоих человек, каждый из которых убивал наших сородичей. Вы должны были слышать о каждом из них. Это — Виан Лейст…
Лейсту показалось, что в зале разорвалась бомба. Возмущенные вопли, выкрики, плевки. На арену летели подгнившие овощи и фрукты, но добросить до середины, где стоял Лейст, не смог никто.
— И Ирцарио, сын Аргеноя.
Теперь стало понятно, что Лейста еще сильно любили. Для того чтобы сдержать желающих линчевать Ирцарио, охранникам пришлось развернуться и нацелить автоматы в толпу. Но всех остановила Иджави — мановением руки. Каким-то образом все ощутили этот жест и опустились на свои места, ограничившись ропотом.
— Твой отец — Аргеной? — спросил Лейст и вздрогнул — его голос, так же, как и голос Иджави, прогремел на весь зал.
— Не волнуйся, я не буду ему жаловаться, если ты разобьешь мне нос, — подмигнул ему Ирцарио.
Иджави продолжала:
— Каждый из них достоин трижды быть казненным, но каждый из них, волей или неволей, поспособствовал нашему воссоединению с Винчу Хиртом. Он просил проявить снисхождение, и я решила прислушаться к своему советнику. Сегодня эти двое будут драться насмерть. Победитель получит жизнь, один из захваченных гинопосских кораблей и свободу лететь в любую сторону. Выдайте им оружие!