Поединки заканчивались один за другим. Дрались до десяти падений, и космодесантники быстро достигали этого лимита. Несколько гинопосцев все-таки пару раз шлепнулись, приличия ради, но погоды это не сделало. Гинопос одержал убедительную победу.
— Думаю, на этом все, — громко сказал Ланс, поднимаясь. — Благодарю солдат за участие — все вы показали прекрасные результаты, ваши командиры должны гордиться вами. Уважаемые зрители, прошу вас пройти к своим апартаментам. Наши уважаемые гости — позвольте прислуге проводить вас.
— Со мной шесть человек личной охраны, их комнаты должны быть рядом с моей, — заговорил Аргеной, поднимаясь. — Кроме того, вот этот человек, Сонлер, должен быть в пределах шаговой доступности.
— Все ваши требования уже учтены, господин, — послышался вкрадчивый голос словно из-под земли возникшего дворецкого в белых перчатках. — Проследуйте, пожалуйста, за мной во дворец.
— Как насчет остальных солдат? — поинтересовался Ланс.
— Тридцать человек останутся здесь, нести стражу наравне с вашими, — отозвался Аргеной. — Остальные двадцать будут дежурить на кораблях.
— Справедливо. Разумно, — покивал председатель. — Что ж, не буду вас утомлять. Желаю спокойной ночи и удачи завтра. Всем нам — удачи.
Аргеной не успел толком расслабиться в своих апартаментах, как в дверь постучали.
— Да? — спросил он, подойдя к двери.
Из селекторного устройства послышался голос Далии.
— Я примерила твое любимое украшение и, кажется, мне очень идет.
Аргеной взвесил все «за» и «против» мгновенно. Если у людей такие понятия о гостеприимстве, то почему бы и нет? Нельзя обижать людей, отказываясь от их подарков. Он открыл дверь. Далия стояла там, в распахнутом почти прозрачном пеньюаре. Кроме него на ней не было ничего, если не считать золотых цепочек.
— Нравится? — улыбнулась она.
— Заходи, рассмотрю поближе. — Аргеной обхватил ее за талию и увлек внутрь. Дверь захлопнулась.
Глава 42
Сначала была просто тьма. Потом появился воздух, с силой бьющийся в сжавшиеся легкие. Воздух разворачивал их, возвращая жизнь и боль. Далеко-далеко звенел чей-то крик: «Дыши! Я прошу тебя — дыши!» Он вдохнул и, не выдержав этой муки, снова провалился во тьму.
Во сне он видел принцессу Иджави. Она выглядела совсем как девочка — невысокая, с пухлыми капризными губами и волосами, заплетенными в две светло-русые косички. Принцесса стояла перед ним и усмехалась; вспыхивали ее зеленые глаза.
— Значит, ты хотел меня убить? — спросила она.
— Твоя жизнь — цена моей жизни. Я не вижу другого пути обрести покой.
— Странный ты! — Иджави надула губы и вздернула нос. — Люди очень просты: они либо спасают себя, либо то, что им дорого. А ты? Зачем ты идешь на верную смерть? Тебя будут ненавидеть все: узорги, Гинопос и Триумвират. Для всех ты — кость, застрявшая поперек горла. И при этом — никакой выгоды для тебя. Даже твоя любимая отвернулась от тебя. Так зачем? Что заставляет тебя идти вперед?