– А вы как себя чувствуете? – спросила капитан.
Взгляд Клары чуть омрачился.
– Он наконец исчез из моей жизни, – просто ответила она.
– Но не ваши воспоминания.
– Нет, но я стараюсь понемногу поместить их в то место, которого они заслуживают. Место чего-то высохшего, жесткого, будто набитое опилками чучело животного, неспособное ни преследовать меня в мыслях, ни вызывать чувства.
Марианна кивнула с понимающим видом. Возможно, она ей даже завидует. Женщины обменялись дружескими взглядами.
– Клара, – начала Марианна. – Для меня очень важно, чтобы вы знали… Я была к вам несправедлива и жестока. Но я любила вашего отца. По-настоящему. И он тоже любил меня.
Брюнель посмотрела собеседнице прямо в глаза.
– В наших отношениях не было ничего скверного. Это была прекрасная история. Мне очень хочется, чтобы вы это знали.
– Знаю, – прервала ее Клара. – Я до этого дозрела. И я наконец поняла, что имел в виду мой любимый автор.
– Что? – нежно спросил Франсуа.
– «Любят лишь то, в чем продолжает быть что-то недостижимое. Любят лишь то, чем не обладают»[27].
Франсуа потряс головой. Глаза Марианны моментально наполнились слезами. Заметив это, Клара притронулась к ее руке.
– Мне нравится говорить себе, что это мой отец, где бы он ни находился, послал вас помочь мне. Если бы вы тогда не оказались там, с Франсуа…
Смущенная таким явным проявлением эмоций, Марианна вытерла щеки тыльной стороной ладони.
– Вы рассчитываете остаться здесь? – поинтересовалась она.
– Мне предложили место в Париже… – начал Франсуа. – Но Клара уговорила меня отказаться.
Марианна вопросительно взглянула на молодую женщину.
– Я люблю это место, – произнесла та. – Мы с Франсуа пережили здесь столько счастливых мгновений… и сколько их еще нас ожидает. Ликаон многое забрал у меня, нет желания оставлять ему еще и нашу виллу.