– Будешь рассказывать нам, что там в верхах творится. Какие разговоры ведут с тобой Хрущев, Мезенцев…

– Стучать… – Я поморщился, сделал вид, что колеблюсь.

– Зачем стучать? – ненатурально удивился Москвин. – Информировать! А мы, в свою очередь, поможем уладить твой конфликт с Фурцевой.

А вот и вишенка на торте.

– У тебя же будут еще книги выходить. И клуб твой литературный – хорошая затея. Жалко все это будет потерять из-за обид Екатерины Алексеевны.

– Ну хорошо. – Я сделал вид, что сдаюсь. – Я согласен.

– Вот и славненько! – теперь уже искренне улыбнулся лейтенант. – Сейчас тебя отправят домой, увидимся в МГУ после начала учебы!

В квартире на Танахе заснуть сразу, разумеется, не получилось. Ворочался, считал до ста. СЛОВО долбило в голове, и это тоже не добавляло спокойствия. Начал вспоминать встречу с музыкантами.

– …ничего не сказали, погрузили в военный самолет, и вот мы тут. – Худощавый патлатый парень в джинсах и рубашке с коротким рукавом развел руками. – Не кормили, не поили…

– Да ладно, Ник, – включился в беседу его мелкий чернявый сосед в футболке с буквой «Д». Динамовец? – Нас же к самому Хрущу притащили! Представляешь, что будем рассказывать в Гнесинке!

– Пит, ты забыл про подписки, что с нас взял этот, со шрамом? – К нам, стоящим в тени автобуса, подошел сгорбленный парень лет тридцати, с большими залысинами на голове. Заметив мой взгляд, музыкант нацепил на себя красную кепку, протянул мне руку. – Фред. То есть Федор.

– Алексей, – представился я, – Русин.

– Ага! Вот и наш обещанный поэт… Знакомьтесь, парни.

Мелкий чернявый парень оказался барабанщиком по имени Петр. Его почему-то все звали Пит. Солистом был худощавый парень – Николай, или Ник. Он играл на гитаре. Федор был «саксом». Не хватало баса и клавишника. Впрочем, последние еще не скоро появятся в музыкальных группах. Синтезаторы только-только начали проникать с Запада в Союз.

– То есть вам ничего не объяснили?

– Неа, – покачал головой Фред. – Мы пришли по объявлению в институте устраиваться в новый ВИА. Долго ждали своей очереди – отбор был жесткий. А потом без объяснений погрузили в самолет и привезли сюда. Слушай, а как тут с хавчиком? Кормят?

– И поят. – Я задумчиво посмотрел на дверь, которая вела в бункер. Интересно, что теперь решат Хрущев и Ко? Оставят музыкальную группу? Сделают ее запасным вариантом?

– Ну если поят, – загалдели ребята, – жить можно!

– Слушай, Алекс, – Ник моментально переиначил мое имя, – а Хрущев, он какой?

– Нормальный, себе на уме, – ответил я. – Так что у вас с музлом? Не репетировали, поди, еще?