А еще нужно хорошенько напрячь мозги и вспомнить, чего неприятного можно ждать в стране и мире в ближайшее время. Из того, конечно, на что я могу положительно повлиять. Пока, кроме цээрушного туннеля под Берлином и диссидентов, на ум ничего не приходит. Самые скандальные фигуры, нанесшие наибольший урон репутации СССР, – это Буковский, Солженицын и Синявский. «Обменяли хулигана», этому хулигану еще год сидеть в психушке, и ситуация пока терпит. А вот Солженицын уже написал первый том своего «Архипелага», активно работает над вторым. Закончит его через несколько лет и переправит на Запад.
Произведение о репрессиях в СССР произведет эффект разорвавшейся бомбы и станет на долгие годы хитом самиздата. Оба тома надо по-тихому уничтожить. Солженицын часто встречается с Твардовским, выезжает в Москву из Рязани, где работает школьным учителем. Свои рукописи он хранит дома, и, если они сгорят, восстановить их будет нереально, ведь ему пришлось опросить больше двухсот политзаключенных и переработать огромный массив информации. Другого способа нейтрализовать его я пока не вижу.
Но самым неприятным и опасным из этой всей компании мне представляется Синявский. Мало того, что он убежденный диссидент, так еще и русофоб. Не первый год печатается на Западе под фамилией Терц. И что с ним делать, тоже непонятно. Предположим, я натравлю на него Иванова. Под видом «услышал слухи». Но что ему мелкая суета с писателями? Скорее всего, он просто перекинет эту тему Мезенцеву. А Мезенцев? Он поручит разобраться Бобокову, который уже вовсю работает с интеллигенцией, хотя пятое Управление формально еще не создано. И тогда результат будет тем же, что и в моей истории, – посадка по политическим статьям, скандал на Западе, письма возмущенной интеллигенции в защиту бедного сидельца. Я своим вмешательством всего лишь ускорю события и сильно порадую ЦРУ.
Так что это не выход. Действовать нужно тоньше, иначе все повторится. И еще мне придется познакомиться поближе с персонажами из творческой интеллигенции, хочу я этого или нет. И, видимо, влиться в писательскую либеральную тусовку тоже. Иначе как я буду держать руку на пульсе, отслеживая интересующие меня события? А еще нужно срочно мирить Хрущева с этой самой либеральной интеллигенцией, хотя бы с той ее частью, что готова идти с властью на контакт. Но об этом для начала стоит поговорить с Аджубеем…
Глава 2
Встав с утра и приняв водные процедуры, я занимаюсь гимнастикой. С удовольствием тягаю гирю Димона, а заодно размышляю, где мои друзья. На дворе 26 августа. Осталось меньше недели до начала учебного года. Ребятам пора бы и вернуться.
На ловца и зверь бежит. На вахте общежития меня ловит дежурная.
– Русин! Тебе телеграмма.
Разворачиваю, смотрю на слегка кривые печатные строчки. Вика прислала телеграмму, что они уже выехали в Москву. Значит, приедут в лучшем случае завтра к вечеру. Отлично! А то я уже успел соскучиться.
Адрес, по которому мне велел явиться Иванов, находится в Замоскворечье, недалеко от станции метро «Новокузнецкая». Старинный двухэтажный дом вытянулся вдоль Климентовского переулка и смотрит своими многочисленными окнами еще на две улицы – на Пятницкую и на Садовнический проезд. В той части, которая выходит на оживленную Пятницкую, располагается магазин тканей, весь остальной дом, судя по вывескам, раньше занимали какие-то мелкие конторы и учреждения. Но почему-то все подъезды были наглухо закрыты, видимо, обитателей дома недавно отселили и теперь его готовили к ремонту. Я основательно помучился, прежде чем нашел тот подъезд, что мне нужен, – по закону подлости он оказался последним. Я глубоко вдохнул летний московский воздух и шагнул внутрь.
Обычный такой обшарпанный подъезд и ничем не приметная дверь на втором этаже с потертой бронзовой табличкой, надпись на которой и прочитать уже невозможно.
Сразу после входа – невзрачный тамбур. За стеклянным окном сидит суровый мужчина с оттопыренным под мышкой пиджаком. Внимательно на меня смотрит.
– Я к товарищу Иванову, – протягиваю в окошко паспорт. Документ внимательно изучают. Щелкает вторая дверь.
А вот за ней оказалась уже совсем другая жизнь, и первый, кого я встречаю, – мой новый начальник. Иванов протирает лысину платком и лучится от удовольствия.
– Привет, Алексей! Нашел нас?!
– С большим трудом, Георгий Иванович.
– С трудом – это хорошо! – смеется начальник. – Так и должно быть. Легко – это не про нас!
Смешно ему… а я, как дурак, во все закрытые двери ломился. Хотя, конечно, мог бы сразу догадаться, что пятый подъезд будет в самом конце дома. Только кто бы еще таблички с номерами этих подъездов над входными дверями оставил, вывески контор – и те разбитые.
– Ладно, не расстраивайся. Это был небольшой тест на сообразительность. Но ты в контрольное время уложился и явился ровно к назначенному часу. Пойдем, познакомлю тебя с сотрудниками. Их здесь пока мало, но кое-кто уже приступил к работе.
Идем по отремонтированному коридору, застеленному новой ковровой дорожкой. Сразу за дверями еще один пост охраны – что-то типа стойки ресепшена, как в гостиницах. За ней стоит немолодой мужчина с седым ершиком волос – мне его представляют как Николая Демидовича. Потом идем мимо одинаковых дверей без каких-либо табличек, в воздухе витает приятный запах новой мебели и свежего ремонта.