Все эти мысли роятся в голове, пока я снова и снова проверяю телефон, а затем вдруг четко слышу, как в тишине дома открывается дверь, и разжаются негромкие шаги.

Это не Крис. И не Майлгис точно. Бесшумность одного и торопливость другого я уже знала слишком хорошо, чтобы не узнать сейчас. А если полицейские еще не появились, то это…

Я зажимаю рот ладошкой, чтоб не издать лишний писк, и стараюсь не думать, каким образом Эд прошел через Криса сюда.

Он не мог погибнуть или пострадать. Он обещал мне. Надо верить в своего мужчину, надо верить, надо верить…

— Попался!

Я слышу глухой удар, долгий стон, звуки борьбы, а следом — выстрел, который обрывает разом все.

И почти вываливаюсь из шкафа, когда кто-то резко распахивает дверь.

— Элли! — подхватывает рыдающую меня Кристофер, и изо всех сил прижимает к себе.

— Крис… — плачу я, с ногтями впиваясь в его плечи, — Крис… Я тебя люблю, ты знаешь? Не уходи только больше, пожалуйста, слышишь, не уходи…

Он отрывает меня от своего плеча, внимательно смотрит в глаза, и стирает слезы аккуратными движениями больших пальцев. Его руки так странно пахнут, чем-то горелым, но мне совсем это не важно, потому что…

— Эрон! Что тут… Он мертв?

Крис разворачивается вместе со мной, и тяжело смотрит на вошедшего мужчину в форме. Следом за ним домик, как по команде, наполняется сотрудниками полиции, и несколько тут же бросаются к неестественно замершему на полу Эду.

— Пульса нет, сэр.

Мужчина подходит сам, смотрит на тело, от вида которого у меня теперь поднимается тошнота в горле, и нехорошо поджимает губы.

— Конечно, нет, идиоты. Кое-кто не целился, чтобы ранить. А стрелял так, чтобы убить.

Они с Крисом смотрят друг другу в глаза, и я чувствую, как мой муж спокойно встает со мной на руках, и спокойно отводит голову в сторону.

— Серьезно, будешь меня отчитывать за вот это? — он кивает на труп Черного Эда, куда я старательно не веду больше взгляд, — он заслужил это. Больше, чем любой, в кого ты сам стрелял до этого.

— Это не нам решать, Крис.

— Что ж, тогда я и не решал. Это самооборона, Майлгис видел, подтвердит. Уж прости, в пылу драки сложно понять, куда целишься. Тебе ли не знать. — Он посылает мужчине такой взгляд, что я понимаю — это не просто слова. — А теперь прошу простить, господа, у моей жены стресс. Я должен показать ее в больнице, а затем отвезти домой, где стрессуют еще две женщины в ожидании новостей. Завтра приеду для дачи показаний.

— Приедете! Оба! — поправляет его явно стушевавшийся сослуживец, и мой муж нехорошо хмыкает.