Они ничего не успели ответить. С ними заговорил Витторио. Его низкий и грубый голос испугал меня, когда внезапно прозвучал за спиной. По коже пробежались предательские мурашки. Наверное, он просил их перевести то, что я сказала — у него была вопросительная интонация. В этот момент их плохо сдерживаемые ухмылки резко сползли с лица, сменившись виноватыми и поникшими взглядами. Они что-то ответили Витторио, чем очень разозлили его. Голос Эрла едва не срывался на крик после этого. Он начал громко высказываться им. Я ничего не знаю на нордорийском, кроме слова «Эрл», но мне показалось, что Витторио говорил с ними, употребляя не самые цензурные слова.

После их непродолжительной беседы, Эрл резким движением ринулся в мои покои. За ним по пятам метнулось несколько воинов из свиты. Похоже они служили ему, а не Джорджу. Они не были испуганными и бледными, как те воины, что поймали меня при побеге и вообще выглядели несколько иначе.

— Ваша Светлость, подождите немного. — сказал мне эльратском воин Джорджа.

Сейчас он обращался ко мне без ухмылки и голос его звучал кротко. Я очень удивилась, что Витторио самолично решил заняться проверкой покоев. Мне казалось, он не станет снисходить до выполнения моих просьб и поручит все служанкам или свите. Не прошло и трех минут, как Витторио в окружении своих людей вышел из покоев. Эрл выглядел намного спокойней, чем до этого. Видимо ИХ там уже нет.

— Я могу попросить, чтобы на входе осталась охрана? — спросила я.

Дожили. Я, герцогиня Империи Священного Грифона, наследница двух королевских династий, что-то прошу у варвара. Я боялась лишний раз сказать что-то, но еще больше меня страшило то, что дворец сейчас полон пьяных солдат, жаждущих разврата и похоти. Я боялась, что они могут прийти сюда. Но Витторио даже не посмотрел на меня. Кажется, его не интересовало, что я сказала. Он перекинулся парой фраз со свитой, что-то сказал служанкам, те покорно пролепетали ответ глядя в пол, а затем сказали мне, что мне пора отдыхать и попросили зайти в покои. Дверь закрылась и прислуга, слава Богам, закрыла дверь на щеколды.

Внутри было темно и прохладно, но намного теплее, чем в коридоре. Служанки по зажигали свечи и принялись растапливать камин. Когда покои наполнились мягким дрожащим светом свечей, я облегченно выдохнула — здесь не было их.

Когда меня в сопровождении служанок поймали при попытке бегства, то отволокли в эти покои. Я плакала и кричала, безуспешно пытаясь вырваться, но стражи были ко всему этому равнодушны. Всю последнею неделю я жила в жутком напряжении, которые вырвалось наружу, стоило моим надеждам на спасение провалиться. Смерть отца, поимка воинами Витторио, темница, несостоявшаяся казнь, похищение меня Джорджем. И всюду кровь. Много крови и смерть. Я истерила и плакала так, будто где-то внутри меня прорвало дамбу. До этого момента я пыталась держаться и надеялась на то, что смогу сбежать, но сейчас мне казалось, что это невозможно. Я чувствовала себя несчастной и подавленной, лишенная всякой надежды на спасение и если бы меня не останавливали, то я давно бы уже вспорола себе живот или перерезала себе вены любым острым предметом, что попался бы мне на пути.

Я рухнула на холодный мраморный пол, заливаясь слезами. Из моих уст сыпались страшные проклятия, адресованные всем нордорийцам, а они лишь молча стояли вокруг меня, не давая мне возможности вырваться и выкинуться из окна или выхватить из их ножен кинжалы и покончить с собой. Но надолго меня не хватило. События последних дней очень подкосили меня и сил на рыдания было не так уж много. Я стала тихо всхлипывать, пряча лицо в бледных ладонях, низко склонив голову. В тот момент я забыла о гордости, о правилах поведения. Мне было все равно. После этого воины, видя, что уже немного успокоилась, и они смогут без лишних травм переместить меня, подняли меня за плечи и отволокли на стоявший напротив камина диван. Кто-то успел разжечь огонь, пока я рыдала на полу. Языки пламени тихо потрескивали, успокаивая меня, и вскоре я перестала плакать. Мне казалось, что со слезами из меня вышла вся жизненная энергия и сила. Я сидела как овощ, глядя в одну точку и медленно покачивалась из стороны в сторону.

А затем в покои вошел какой-то воин. Он подошел ко мне, у него в руках был какой-то мешок.

— Ваша Светлость, Вам подарок от Вашего жениха, Его Величества Верховного Эрла Великого и Бескрайнего Севера, Джорджа Хангвула. — официальным тоном сказал он мне и выпотрошил содержимое мешка у меня перед носом.

— А-аа! — закричала я.

Я резко вскочила на диван ногами и в ужасе попятилась назад. Перецепивши через его спинку, я чуть не упала с него, если бы меня не подхватили смеющиеся воины Джорджа. Им было смешно.

На полу лежали головы служанок, которые помогали сбежать мне. На их лицах застыло выражение ужаса. Та, что притворилась мной, была без скальпеля. Он вместе с волосами валялся отдельно. Видимо за то, что она использовала те несчастные сантиметров пятнадцать моих отрезанных волос, чтобы ее приняли за меня, пока она лежала с завернутой в полотенце головой лицом к стене. Мне оставалось только надеяться, что эти нелюди сотворили это уже после ее смерти. Точно, что говорили про них — варвары.

Их потешала моя реакция. Потешало, то, что весь мой обед вышел наружу от уведенного. Меня начало нещадно рвать, я кашляла выплевывая содержимое желудка и плакала одновременно. Мои попытки прикрыть лицо руками, чтобы спрятать себя от этого ужаса, не увенчались успехом. Варвары схватили меня, убрав мои руки, чтобы я смотрела на НИХ. Тогда я закрыла глаза. В ответ на это, какой-то воин больно схватил меня за волосы, накрутив их на руку и процедил мне на ухо:

— Откройте глаза, Ваша Светлость.

Но я опять не послушалась. Из-под век реками текли слезы, я не могла себя заставить снова посмотреть на пол и увидеть ИХ. Мое поведение не понравилось воину и он накрутил мои волосы еще сильнее, а затем сильно тряхнул мою голову, пока остальные, державные меня, почти до хруста сжали пальцы. Я не выдержала, открыла полные слез глаза и посмотрела вниз на головы служанок.

— Если Вы и дальше продолжите «радовать» Его Величество своим поведением, он продолжит преподносить Вам такие подарки. Только участвовать в таких «поздравлениях» уже будут тысячи маленьких беспризорников столицы, оставшихся без отцовской опеки.

У меня был шок. Некоторое время я просто молчала, а затем закричала.

— Нет! Нет! Нет! — плакала я, — Только не дети, нет. Пожалуйста, я не буду сбегать. Обещаю, я не буду сбегать…