Уже чуть ли не силком начали выталкивать меня, а Анна Аврора всё держалась за мои руки, не хотя разжимать свои изящные пальчики. До сего момента, я даже представить не мог, сколько сил в них таиться. Моя маленькая, хрупкая жена вцепилась в меня так сильно, будто это были не её изнеженные ручки, а ручища видавшего в боях воина. Правда, потом она резко передумала, когда повитуха сказала:
— Ваше Величество, негоже мужчинам быть здесь. Нам надобно Эрлин юбки задрать, да осмотреть.
— Ай, всё иди уже иди! — резко переменила свое мнение Анна Аврора. Смущение захлестнуло её с головой.
— Ой, нет, подожди, останься! Можно он останется, только за ширмой? — спросила она бабушку, которая уже успела прибежать в спальню.
— Нет, Его Величество не может с тобой остаться. — резко заявила бабушка.
— Ну, пожалуйста! — не унималась Анна Аврора.
Повитуха, не обращая внимание на панику императрицы, потянула руки к её подолу.
— Подождите, пусть он выйдет сначала. — ухватилась она за свою юбку, не дав женщине взяться за неё.
Я сбился со счёту, сколько раз за последние две минуты она туда-сюда передумала.
— Я люблю тебя, не бойся. Всё будет хорошо. — поцеловал её и вышел с покоев.
— Я тоже люблю тебя, Витторио! — крикнула она мне в след.
Аж замер на секунду в дверном проеме. Она впервые сказала, что любит меня. До этого лишь наедине. Порывисто, с придыханием. Когда рядом нет никого, а она подо мной и вся моя без остатка. А тут так громко, во всеуслышание. Не разменивая на то, что подумают о такой прилюдной откровенности поданные.
Тогда в гостиной тоже было немереное количество народа. И роды длились до самого утра. Я также расхаживал взад и вперёд по комнате, сходя с ума от её мычания и стонов. Помню, как сердце замерло, когда раздался детский плач. Громкий, звонкий, он будто вселил в меня новую жизнь. У нас родился ребенок. Я стал отцом. Публика оживилась, все с нетерпением ждали, когда двери отворятся и нам сообщат пол младенца. Присутствующие враз перестали облокачиваться на спинку мебели и подались вперед, вперив пытливые взоры на вход в спальню. Двери медленно отворились и вышла фрейлина. Её едва ли не сожрали глазами.
— Девочка. — виновато выдала она.
По гостиной прокатились смутные перешептывания.
— И?! — раздраженно крикнул я. — Она здорова?! Что с Эрлин?! Она жива?! Я должен клешнями из тебя всё вытягивать?! — стукнул о стену так, что картина рядом упала.
— Здорова. — тихо ответила фрейлина. — Эрлин жива. С ней всё хорошо.
— Слава всем Богам Великого и Бескрайнего Севера! — выдохнул я.
Анджей дал вестнице хороших новостей мешочек с золотыми монетами. А на меня накинулись с поздравлениями. Сдержанными, правда. Признаться честно, до своей женитьбы с Анной Авророй я тоже видел в рождении девочки трагедию. Да ещё и в качестве первенца. Ведь женщина согласно нордорийским порядкам не может унаследовать власть. Но, пережив эту жуткую ночь, девять месяцев ожидания и несколько месяцев бесплотных попыток зачать это дитя, я был рад любому исходу, будь то мальчик или девочка. Главное, что ребенок здоров. Я так вымотался тогда, будто бы сам родил. И мне не важно, что первенцем стала Эрлис. Или как у эльратцев её называют — принцесса. Её родила мне моя Анна Аврора и всё остальное неважно.
Омыв новорожденную, повитухи мужчин позвали в спальню. Моя жена сидела на кровати с ребёнком на руках. Вся мокрая, прическа распустилась, сорочка шелковая смялась. Но по прежнему очень красивая. Самая красивая женщина из всех, что я видел. Ей шло быть матерью. Такая нежная и женственная, с младенцем на руках, она выглядел, словно богиня, сошедшая с фресок Храма.