Джордж смотрел на меня своими леденящими глазами и я не могла понять, что значит этот взгляд: равнодушие, злобу, ненависть или похоть. Мне, казалось, что у него всегда одинаковые выражение лица и это пугало меня больше всего. Я не смогу предугадать, когда он в хорошем расположении духа или когда он готов раздавить меня, словно букашку. Единственное, в чем я была уверенна, так это в том, что он точно не знает, что такое сострадание. Он кинул меня на все ту же софу, будто я не герцогиня, а мельтешащая под ногами кошка, и вышел так же тихо и спокойно, как и зашел.
Было страшно. Моя выходка явно не обрадовала его. Я боялась представить, что будет, когда он по-настоящему разозлится на меня, потому что даже обычный взгляд его холодных глаз вызывал во мне поистине животный ужас.
Так я и пролежала в одиночестве на неудобной софе аж до самого обеда. Тело ныло, руки и ноги затекли, а эти грубые кандалы, по всей видимости, успели порядком натереть кожу. Каждое мое движение, чтобы размять затекшие конечности отдавалось пекущей болью в лодыжках и в какой-то момент я даже почувствовала теплую дорожку, бегущую от кандалов вниз. Под ступнями на софе забарговело влажное кровавое пятнышко.
К обеду ко мне снова пришла та самая служанка. Собственно по ее визитам я и определяла время. Правда на этот раз она пришла с закрытым лицом. Все что ниже ее глаз было укутано в бинты. Неужели эти варвары сделали что-то с ее лицом? Я попыталась ее спросить, но она не ответила мне. Только кивнула мне в сторону приоткрытой двери, за которой туда-сюда ходила охрана. Она наклонилась ко мне и стала развязывать повязку у рта, чтобы накормить. Пока служанка возилась с узелком на моем затылке, она успела тихо прошептать мне на ухо:
— Ведите себя тихо. Вечером я помогу Вам сбежать.
Внутри меня колыхнулось приятное волнение. Сказать. Что я была счастлива услышать эти слова, это не сказать ничего. Наконец-то мои родные из Лотэрании смогли пробраться в логово врага и организовать мой побег. Я не достанусь северянам!
Я быстро поела все, что она мне принесла, чтобы набраться сил перед грядущим побегом. А после попросила позаботиться о моих ногах. Служанка принесла чашу воды и лоскутки бинтов, и смыв кровь с ног попыталась протиснуть ткань, пропитанную мазью, под кандалы. Это оказалось очень больно. Я закричала и на крик мой сбежалась все стражники Джорджа. Мне казалось, что они сейчас прибью бедняжку, но я успела их остановить, сказав, что она ни в чем не виновата.
Мне стало намного легче после проделанных процедур. Служанке даже разрешили принести мне несколько мягких подушек и укрыть пять чем-то потеплее того несчастного пледа, который ночью принесли стражи. Наконец-то хоть какой-то комфорт.
Остаток дня тянулся для меня бесконечно долго. Ожидание спасения было такими длинными, что казалось оно никогда уже не наступят. Я боялась уснуть и упустить важный момент. Если меня разбудят, то я спросоня не смогу правильно выполнять указания и быть внимательной. Но с другой стороны я понимала, что мне нужно набраться сил. Ночь на жесткой софе под колючим пледом вымотали меня. Выспаться на мягких подушках и под теплым пуховым одеялом, принесенных служанкой, было очень заманчивой идеей. Но нет. Отдыхать я буду потом. Я должна собраться и быть готовой к решающему моменту. Увы, усталость все же взяла свое и я погрузилась в сон.
Проснулась я от какого-то треска. Открыв глаза я увидела, как какой-то варварский воин разжигает камин. Он услышал, что я проснулся и обернулся ко мне. У него были короткие каштановые волосы и карие глаза. Я узнала его. Это был один из тех, кто украл меня вчерашней ночью. Он не был одет как обычный солдат, от чего я могла предположить, что это кто-то знатный. Интересно, что такого случилось, что меня послали охранять кого-то большего, чем рядового солдата? Мужчина пробежался по мне ничем не выражающим взглядом и продолжил растапливать камин, а после сел на кресло, стоящие рядом с письменным столом.
За окном был вечер. Через час-два должен был быть закат. Я уже начинала нервничать, где там моя служанка. Переживала, вдруг план побега провалился, но спустя минут двадцать двери кабинета отворились и в комнату вошла она, но на удивление без подноса. За ней следом шли двое стражей и тащили нечто тяжёлое, что сопровождалось хлюпаньем воды. Этим нечто оказалась огромная деревянная ванна. В след за этими двумя стражниками в кабинет вошли еще несколько служанок, несущие в руках банные принадлежности, наряды и украшения.
— Ваша Светлость, — обратилась девушка с забинтованным лицом сначала ко мне, сделав реверанс, — мистер Харс, — теперь уже реверанс был посвящен варвару. — Его Высочество Эрл Джорж приказал подготовить Ее Светлость Анну Аврору к Его сегодняшней коронации.
Так-так, подождите-ка. Я не ослышалась? Она сказала «коронации»? Это чудовище Джордж станет императором, а я получается… Нет, нет, нет. Я не собираюсь становится его женой! Боже правый, сказал бы мне кто, что я откажусь стать женой императора — в жизни бы не поверила. Это ведь такая огромная честь. Да и тем более, когда речь идет о таком красавце, как Джордж. Нельзя не признать, что несмотря на свою чудовищное нутро, он обладает самой, что ни есть восхитительной мужской красотой. Все прямо таки как в сказке. Прекрасный принц, становится императором и я — его императрицей. Только сказка эта превратилась в кошмар. «
— Мне он ничего такого не говорил… — многозначительно ответил воин, подозрительно глядя на служанку. Он очень хорошо говорил на эльратском в отличии от своего господина.
Девушка по-прежнему стояла склонившись в реверансе и потупив глаза в пол.
— Я пошлю к нему солдата, чтобы уточнить все. — сказал Харс и позвал какого-то стражника к себе.
— Его Высочество уже ушел на вечернюю молитву в святилище на городской площади, — попыталась его остановить служанка, — пока Ваш солдат вернется вода в ванной остынет и нам придется греть новую и мы не успеем ей высушить волосы. Ее светлость нельзя купать в холодной воде, она только выздоровела и может снова заболеть.
Слова девушки возымели эффект. Харс знал, что Джордж доверяет этой служанке. Кроме того, ее слова подтвердил один из стражников.
— Мистер Харс, — обратилась она снова к нему. — Надобно освободить Ее светлость от кандалов.
Он подошел и попытался аккуратно снять с меня их, но у него не получилось. Я все равно тихо скулила от боли, пока он освобождал мои ноги и руки. Харс кинул их на пол и отошел к окну. Он так и собирается тут стоять?