Лори несколько раз привозила сюда Тимми, чтобы отпраздновать его день рождения, и знала здешние места. В парке имелось более шестидесяти спортивных полей. И даже в погожий день отнюдь не на всех шли игры.
— Положись на меня, — твердо сказал Лео, приближаясь к парковке, на которую заехал Бреннер. Лори низко пригнулась на своем сиденье, когда они проезжали мимо. — За этим полем есть небольшой редкий лесок. Мы можем припарковаться за ним. Возможно, он увидит нашу машину, но он никак не сможет разглядеть нас самих.
Вскоре Лори почувствовала, что машина остановилась.
— Папа, быть может, нам стоило бы вызвать подмогу.
— Пока еще рано. Мое чутье говорит мне, что после столкновения с тобой он позвонил кому-то и назначил встречу. И я не хочу спугнуть того, с кем он собрался встречаться.
Бреннер вышел из машины и курил сигарету, опершись на капот. Посмотрев на свои часы, он огляделся по сторонам, задержав взгляд на леске.
— Он смотрит на нас, папа.
— Не беспокойся. Нас он не разглядит.
На парковку заехал универсал «Вольво» и припарковался рядом с машиной Бреннера. Лори отрегулировала бинокль и смогла рассмотреть водителя.
— Это женщина, — сказала она. — И она кажется мне знакомой. Боже, папа, не верю своим глазам. Это же Ли Энн Лонгфеллоу.
Жена сенатора вышла из своей машины, внимательно огляделась по сторонам и подошла к Бреннеру. Хотя день был пасмурный, на ней были темные очки.
Ни Лео, ни Лори не обратили внимания на белый кроссовер, который заехал на парковку и двинулся в сторону следующего игрового поля.
Глава 59
Бреннер привык быть хозяином положения. В детстве он верховодил на игровой площадке, определяя, в какие игры играть, и терроризируя всех тех, кто смел бросить ему вызов. В колледже он точно знал, что хочет изучать — предметы, связанные с обеспечением законности и правопорядка. Он хотел принуждать к выполнению правил и иметь полицейский значок, дающий ему власть. А когда учеба оказалась скучной и монотонной, взял дело в свои руки и пошел в армию. Военная служба наверняка откроет ему дорогу в Полицейский департамент.
Даже когда его выгнали из армии за то, что он избил своего сержанта — он и сейчас считал, что тот получил по заслугам и что надавать ему по шее следовало давным-давно, — он все равно сумел взять ситуацию под контроль. Ему удалось сделать так, что его уволили со службы всего лишь с формулировкой «без почестей и привилегий», хотя начальство хотело отдать его под трибунал, чтобы тот приговорил его к «увольнению за недостойное поведение с лишением прав и привилегий». А когда оказалось, что в полицию его не берут из-за его армейского личного дела, он все равно сумел найти применение своим талантам — стал частным детективом. Когда его перестали нанимать адвокаты, он переключился на политиков и стал спецом по тому, что они называли «изучением политических противников».
И всякий раз, когда обстоятельства бросали ему вызов, он находил способ оставаться хозяином положения и хорошо заботиться о себе.
Но сейчас его всегдашнее умение справляться с любой ситуацией куда-то делось. У него в голове не укладывалось, что блестящий план, который он придумал пять лет назад, летит ко всем чертям. Эта история началась с самого что ни на есть банального заказа — ревнивый муж хотел узнать, не изменяет ли ему его жена. Но этот муж был не абы кто, а любимец политического бомонда Дэниел Лонгфеллоу. За все те годы, когда он сообщал своим клиентам и клиенткам дурные вести, он никогда еще не видел, чтобы обманутый супруг был так раздавлен изменой. Тогда ему казалось, что Лонгфеллоу вот-вот завоет прямо у него на глазах.
И если у него и было какое-то уважение к этому политику, оно сразу же испарилось, когда тот начал умолять его «заставить их прекратить свою связь». Бреннер назвал ему имена самых лучших адвокатов Нью-Йорка по бракоразводным делам, но Лонгфеллоу хотел одного — вернуть жену. И сказал ему отнести фотографии Кендре Белл.
— У них есть дети, — сказал он. — Она заставит его разорвать эту связь.
Иными словами, этот малый хотел, чтобы она выполнила за него его грязную работу. Но Бреннер никогда не упускал случая послужить своим собственным интересам. Вообще-то первой он начал шантажировать не Кендру, а Ли Энн, начал, как только до него дошли слухи, что губернатор подумывает назначить Лонгфеллоу на освободившееся кресло в сенате. Это было проще пареной репы — он просто солгал и сказал Ли Энн, что его наняла жена Мартина Белла, желавшая, чтобы он проследил за ее мужем, и что он готов продать уличающие фотографии ей, Ли Энн, если его устроит цена. Она зарабатывала больше своего мужа, к тому же было очевидно, что у нее есть большие планы на обретение звания первой леди. А будущих первых леди не застукивают за поцелуями с чужими мужьями. И она заплатила.