– Джейни или Бекки?

– Обеих.

– Раньше вы их часто видели?

– Я вырастила Джейни.

Я взялась за ручку. Это что-то новенькое.

– Не могли бы вы рассказать подробнее? – спросила я с журналистской интонацией в голосе.

– Бекки никогда не хотела ребенка. Она родила только потому, что слишком долго медлила и уже нельзя было ничего поделать.

– А что отец?

Она рассмеялась.

– Отец? Да Бекки не умеет держать ноги сведенными. Кто знает, кто там отец. Точно не Бекки. Она понятия не имеет, – она фыркнула. – Из роддома я привезла их к себе. Думала, дам Бекки второй шанс. Дам ей время отделаться от этой дряни, но мне следовало лучше ее знать, – она закатила глаза. – Через три недели она опять курила. Даже месяц с ребенком не пробыла. Однажды ночью ушла и больше не вернулась. Оставила меня с этим младенцем.

– Как долго ее не было? – спросила я.

Она снова засмеялась, так раскатисто, что живот затрясся под комбинезоном.

– Она объявилась, когда Джейни было два.

– И Джейни все это время была с вами? Больше ни с кем?

Она кивнула.

– Зачем Бекки вернулась?

– Она была чистая. Прошла какую-то шестимесячную программу. Я отдала ей Джейни, но обратно в свой дом я эту девчонку пускать не собиралась.

Я отметила эти даты.

– Какой была Джейни в младенчестве?

– Она никогда не спала. Знаешь, говорят, младенцы все время спят. Только не Джейни, – она покачала головой. – Как родилась бодрствующая, так и не спала.