Он, конечно, ошибается. Я дорос. До взрослых решений и поступков. До много дорос. Резко повзрослел, когда лежал придавленным мёртвым телом Инны к днищу автомобиля, а автоматная очередь решетила дверцы.

До чего я никогда не дорасту, так до грязных дел. И желания не испытываю. Ни подобный бизнес вести, ни с бандитами учиться взаимодействовать. Никогда.

Смотрю, как отец и тот хмырь в чёрном встречаются посередине, завязывается недолгий диалог. Мужик делает знак своим, дверца чёрного внедорожника раскрывается, и оттуда выталкивают Тому.

Боже… я же не дышал всё это время.

Пиздец, как горло сдавило, но и ничего сказать не смею. Лишь смотрю, как её пихают в спину, и она идёт на заплетающихся ногах в мою сторону. Скользит по грязи, размокшей от недавнего дождя. Идёт и смотрит только на меня. Только. На. Меня. Своими огромными карими глазами. Полными ужаса. И слёз.

- Тома, - всё-таки выдыхаю еле слышно, хватаю её и вжимаю в себя. – Тома-а-а… Господи, Тома-а-а… Ты цела?.. Тебя никто?..

Не могу закончить ни одно предложение, руки дрожат, пока глажу её по лицу и волосам, по узкой спине и дрожащим холодным ладоням.

- Милая, скажи что-нибудь? Хоть что-нибудь… пожалуйста. Всё будет хорошо. Всё хорошо. Хорошо-хорошо.

Говорю, а сам понимаю, что хорошо будет только тогда, когда мы уберёмся отсюда подальше.

Она вдруг порывисто обнимает меня, и на секунду я, прикрыв глаза, снова могу дышать.

- Уезжаем, - отец хлопает меня по спине, проходя мимо, и вырывает нас двоих из анабиоза.

Хватаю Тому за плечи и буквально втаскиваю на заднее сиденье одной из машин в отцовском кортеже.

Окончательное расслабление наступает, когда мы сворачиваем на большое шумное шоссе и вливаемся в поток машин.

Тома начинает тихонько плакать. Я не слышу всхлипов, лишь чувствую горячие жгучие слёзы, орошающие мою шею и тыльную сторону ладони, когда я пытаюсь смахнуть их.

Снова шепчу ей, что всё позади, всё хорошо, и моя девочка тихонько кивает.

Отец кому-то звонит по телефону и отдаёт приказ коротким сухим тоном.

- Зачистите там всё.

Зачистите? Он серьёзно?

Тут же вспоминаю слова того мужика, что пора остановиться. Просто это натура отца такая, он не может проиграть. И пока он будет оставлять последнее слово за собой, беды в нашей семье будут длиться бесконечно.

Прищуриваюсь, буравлю взглядом его равнодушный профиль.