Ей очень хотелось верить ему. Она расстегнула кулон, чтобы отдать ему, и заметила, что Дэллоуэй еще без перчаток. Он еще не мыл руки. Со слезами на глазах она, едва волоча от страха ноги, проделала несколько последних шагов. Тело била дрожь. Неужели последнее, что она увидит, будут их лица? Эмили легла, повернув голову в сторону, чтобы видеть лицо мальчика. Он так юн, подумала она, слишком юн, чтобы умереть…

Почувствовав, что ей на лицо легла прозрачная маска, Эмили прошептала:

– Удачи тебе, Уолтер.

Джеральдин была рада, что Рут Мур поедет вместе с ней. Какая удача, что сегодня та не занята в другом месте! Когда Рут не выступала в качестве представителя по связям с семьями, она выполняла свои обычные обязанности констебля. Бонусом было знание истории Эмили. Рут не нужно было долго объяснять, что к чему, стоило лишь изложить короткую версию, зачем они туда едут. Она также согласилась быть водителем и аккуратно припарковалась на обочине, откуда отлично просматривалась подъездная дорожка.

На всякий случай Джеральдин захватила с собой двух полицейских в форме – они заняли позицию под деревьями. Их она попросила снять жилеты и включить радио в скрытом режиме – не хотела, чтобы с наступлением темноты флуоресцентная маркировка жилетов или дисплеи их раций выдали их присутствие проезжающим машинам. Впрочем, за то короткое время, пока они там находились, мимо них никто не проехал. Все участники в операции были на выделенном радиоканале, и Джеральдин приглушила свою рацию, чтобы в машине было не так шумно, – она не горела желанием каждые пять минут слышать, как Кроули требует отчета. На часах девять вечера, небо затянуто дождевыми тучами. Впрочем, весь день было ясно, и она от души порадовалась за свою подругу. По словам ее мужа, у жениха и невесты был замечательный день. Джеральдин надеялась, что дождь подождет еще несколько часов, чтобы состоялся запланированный фейерверк.

– Возможно, придется ждать всю ночь, – пробормотала она.

– У меня ночное дежурство, так что я не против, – сказала Рут. – Успела отоспаться днем.

– У меня сна ни в одном глазу, – ответила инспектор. – С того момента, как я узнала, что Эмили действительно видела в своей палате ту женщину, мои нервы на взводе. Ей ничего не примерещилось. Мы же не поверили ей, и у нее снесло крышу. Она даже пошла на убийство.

– Я молю Бога, чтобы это оказалось не так. Эмили мне нравится.

– Но ведь кто-то это сделал. Да и на рукоятке ножа ее отпечатки… – Внезапно Джеральдин повернулась и в упор посмотрела на Рут. – Но почему другие не видели ту девушку?

– Может, потому, что ее уже не было? В смысле в палате Эмили, – размышляла вслух Рут. – Может, они подумали, что это просто какая-то пациентка, переходившая из палаты в палату… Нам уже известно, кто она такая?

Джеральдин покачала головой.

– Пока нет. Мистер Дэллоуэй и Нина Бэрроуз, когда я их допрашивала, в один голос отрицали, что она когда-либо была там. Эмили была убеждена, что это Катка Василе, но я доподлинно знаю, что это не так. Хотя она тоже невысокая и с темными волосами, девушка на той записи – не Катка. Это вполне могла быть, как ты только что сказала, просто какая-то пациентка. Дэллоуэй собирался просмотреть вместе со мной рабочие списки, но дальше этого намерения дело не пошло. Поговорив с ним и Ниной Бэрроуз, я решила, что в этом нет необходимости.

– Но с чего Эмили взяла, что та девушка умерла? – спросила Рут.

Джеральдин сокрушенно вздохнула:

– Возможно, как сказала Нина Бэрроуз, Эмили приснился кошмар, и ей все примерещилось.

Рут пожала плечами:

– Может, она тоже была пациенткой и просто умерла?

Джеральдин вопросительно посмотрела на нее:

– Ты хочешь сказать, что она лежала ночью на соседней кровати?