– Я есть нихт фирштейн что есть колхоз? – спросил Удет.

– А вы представьте себе пожар в борделе во время наводнения. Так вот в колхозе бывает ещё веселее! С Францией Германия тоже не воюет, однако вас сбили именно над французской территорией и в большом удалении от границы. Вы конечно можете утверждать, что слегка заблудились, но кто в это поверит? Так что добро пожаловать в плен, господа пилоты. А за что у вас столь высокие награды?

– Это за Балканские войны. У каждого из нас на личном счету не менее двух десятков сбитых самолётов противника! – гордо ответил Герман Геринг.

– Ну что же, это делает честь тому лётчику, который вас сбил! – и я подмигнул Баклагину.

– А что же с нами будет дальше? – спросил Удет.

– У меня для вас две новости и обе хорошие. Одна о том что для вас Первая Мировая война уже закончилась, так и не начавшись. А другая новость заключается в том, что плен вы будете отбывать на русском зимнем курорте Шушенское. Это совсем неподалёку, на Енисее. Охота, рыбалка, грибы, ягоды. Правда, лето там всего два месяца в году, но зато зима все десять. А зимой катание на лыжах и санках. Та же охота и даже рыбалка, ну если конечно пробьёте двухметровый лёд. Пленным не положено иметь оружие, но для вас сделают исключение. Я подарю Вам по охотничьей двухстволке деда Мазая. Эти ружья лишь чуточку уступают немецким «Зауэрам». Но зайчика или уточку из них можно подстрелить, если повезёт. И поселим вас просто замечательно. Справа священник, слева доктор. Если не один, так другой помогут в случае простуды. На этом ужин закончен. Конвой! Увести! – скомандовал я.

И поникшие герои Люфтваффе проследовали на гаупвахту.

– Андрюх! Интересно на чьей стороне они воевали на Балканах в прошлом году? За болгар или за сербов?

– А этим стервятникам было всё равно кого сбивать. Для них и те и другие славяне. Да и то сказать – на чем их противники летали-то? На стареньких «Блерио-11». Так их и из рогатки сшибать можно было. А вот тебя, Виктор Акимович, поздравляю генерал-майором. И рисуй у себя на борту Курносого пять звёздочек за пятерых сбитых!

– Почему пять-то? Мы же вместе в том бою кувыркались!

– Я точно знаю, что сбил троих. Выходит остальных ты свалил с небес. Вот и подсчитай. На днях получишь Указ о присвоении тебе звания и должность командира истребительного корпуса. Завтра же облетим с тобой на «Орлане» приграничную полосу и подберём дюжину временных площадок. Сразу после начала войны рассредоточь там своих ребят поэскадрильно. А то эти-то аэродромы немцам известны. Первым делом их бомбовозы сюда нагрянут. А ты их встретишь на дальних подступах. Вдоль полос на аэродромах оставь в линейке только старые неисправные «Ньюпорты». Если кто из фрицев прорвётся, то пускай отбомбится по этому старью. Невелика потеря. А теперь проставляйся. С тебя причитается!

– Да кто бы спорил! Ужин за мой счет. Приглашаю всех! Подать коньяка! И чтоб никаких лягушек на закуску. Мы, чай, православные, а не басурмане какие!

От последних слов генерала Баклагина, генерал Борюсик скорчил гримасу обиженного шарпея, через синюшность морды своего лица.

Во Франции мне делать было больше нечего. В Париже я основательно затарился подарками и гостинцами. Посетил Мулен-Руж. Несколько раз поужинал с Боренькой в ресторане у Максима. Не преминули зайти и в итальянскую пиццерию на Монтмарте. И вот там я повстречал трёх благовидных господ. Одного из них я хорошо помнил.

– Добрый день, господа, и приятного аппетита! – поздоровался я на родном языке.

– А как вы догадались, что мы русские? – спросил один из них.

– Да очень просто. Только русские могут есть пиццу и спагетти с хлебом. И не запивать это Кьянти или Мартини, а наоборот, закусывать ими водку.

Но тут один из них узнал меня. Это был Илья Ефимович Репин, который ещё в 10-м году рисовал мой портрет для картины «Торжественное заседание Государственного совета». Двое других были Василий Иванович Суриков и Пётр Петрович Кончаловский. А направлялись они, как представители художников-передвижников, в Испанию с выставкой.

– Что же, художественные выставки передвижников очень хорошее начинание. Но отчего сразу в Испанию? А не заглянуть ли Вам для начала в Италию?

– Конечно, нам очень хотелось бы посетить эту прекрасную страну. Итальянцы высокие ценители живописи. Но нас снабдили средствами лишь для выставок в Испании, да и то в обрез. Российские чиновники считают, что художник должен быть голодным. Потому мы и кушаем спагетти с хлебом. Нам на весь вояж выдали всего пять тысяч, так половина денег уже потрачено.