— Увы, друзья, — вел он речь перед собравшимися, — прошедшие события совершенно четко показали всю нелепость российских порядков.

— О чем вы, дружище, — прервал его Зданкевич, разливая вино по стаканам, — дело в том, что нелепых порядков в России так много, что я просто теряюсь…

— Посудите сами, господа, — отвечал тот, — перед самой войной в Артур прибыл представитель нашей вырождающейся династии! И что же, прошло всего две недели после нападения японцев, и он уже получил два ордена и следующий чин! В связи с какими заслугами, я вас спрашиваю? Уж не за то ли, что он терроризирует весь город своим браунингом, вместо того что бы воевать с японцами! А последнее известие, ему дали под командование крейсер, затерев более достойных офицеров, а он, нет-бы выйти в море, устроил нападение на склады КВЖД. Ну, каково!

— Да уж, — пробурчал прапорщик, — кому то чины и ордена, а кому то лямка…

— Вы знаете, господа, — продолжал воодушевленный Подгородецкий, а он ведь приходил к нам на почтамт.

— Кто он?

— Да великий князь! Тоже знаете, грозил браунингом…

Мила отставив в сторону чашку, слушала своего бывшего поклонника со странным чувством. Раньше его язвительные нападки на существующие в России порядки казались ей очень смелыми и правильными, но теперь они не доставляли ей ни малейшего удовольствия.

— Простите меня, Людмила Сергеевна, что не слишком хорошо выскажусь о вашем родственнике, но он вел себя в присутствии этого великосветского хама совершенно недостойно. Впрочем, это неудивительно. Люди наши боятся власти, а их высочество пришел к нам в сопровождении жандарма. Но это все же не повод так лебезить перед сатрапами! Мне стоило немало труда, противостоять их произволу, но…

— Вы лжете!

— Что, простите? — оратор удивленно посмотрел на прервавшую его девушку.

— Вы лжете, — твердо повторила она, — мне хорошо известны события, о которых вы рассказываете. К тому же именно Ефим Иванович принял вас на службу, и вам, Максим, должно быть стыдно так о нем говорить!

— Людмила Сергеевна, лишь мое безусловное уважение к вам, мешает мне… неужели вы думаете, что ваш зять рассказал бы вам, как все было на самом деле, рискуя выставить себя в невыгодном свете?

— Максим, а помните тот вечер, когда у наместника был бал? — вдруг неожиданно спросила она его.

— Э… о чем вы, — смешался телеграфист.

— Вы же пошли меня тогда провожать? — продолжала Мила, пристально смотря на него, — я сразу не вспомнила, а теперь помню совершенно отчетливо, это были вы!

— Не понимаю!

— Вы подлец, Максим! — взволнованно сказала девушка и неожиданно поднявшись, отвесила своему бывшему ухажёру оплеуху.

— Вах, маладец! — неожиданно громко прозвучало от двери.

Все присутствующие удивленно обернулись к говорившему и увидели стоящего в проходе князя Микеладзе. Весело глядя на смутившихся хозяев, жандарм шагнул внутрь комнаты давая войти следом своим подчиненным.