— Не думаю, у нас принята немного другая модель. Скорее всего это трофеи из Таку[29] неведомо как попавшие на местные склады. Кстати, а там дальше под кучей всякого хлама пушка Армстронга.

— Как интересно, а не попадалось ли вам, ваше императорское высочество, совершенно случайно, разумеется, типографская машина?

— Какая еще типографская машина? — затравлено пискнул чиновник.

— Ну, вроде тех, на которых всякие злонамеренные личности прокламации противу существующей власти печатают, — любезно пояснил ротмистр, и потом добавил, хищно сверкнув глазами — я бы взял не торгуясь!

Дерзкий налет великого князя на склады КВЖД и обнаруженное там военное имущество, вызвали немалый скандал и грандиозную переписку между наместником и Петербургом. Всего там было обнаружено более десятка различных артиллерийских орудий, немалое количество взрывчатки и полудюжина пулеметов под немецкий патрон.[30] В ходе скоротечного расследования, выяснить ничего не удалось. Скорее всего, груз доставили в Дальний по ошибке, потом сложили в самый дальний угол, да так и позабыли. Пока его там не обнаружил неугомонный Алексей Михайлович, которому не было никакого дела до ненароком поднятой им бури.

Получив необходимые материалы, и потратив еще два дня на прорубание горловины и изготовление пробки, можно было приступать к установке кессона. Опустить в воду огромный деревянный ящик, было не самой простой задачей, но тут Алешу снова выручил Балк. Едва все было готово, он притащил «Силачом» плавкран и тот без труда подняв неуклюжее сооружение, осторожно опустил его рядом с «Боярином». Матросы, толпящиеся на палубе, натянули лебедками тросы и стали подводить кессон к борту. Вскоре ящик оказался на месте, но чтобы удостовериться в воду спустили водолаза. Вызвавшийся добровольцем на это непростое задание минный квартирмейстер Лоханкин должен был убедиться, что ящик стал именно там где это необходимо и плотно прилегает к бортам. Весь экипаж от великого князя, до последнего трюмного, с напряжением следил за мутной водой, пытаясь определить, что происходит на глубине. Наконец, водолаз подал условленный сигнал, и лебедка потащила его наверх.

— Готово, — тяжело выдохнул тот, едва открутили гайки на его шлеме.

— С богом! — махнул рукой Алеша и по его команде машинисты пустили пар к помпам. Насосы с гулом начали откачивать воду из крейсера, шумным водопадом выбрасывая ее наружу. Все с надеждой смотрели на этот поток воды, но он все не ослабевал.

— Максимальная мощность, — тихонько проронил подошедший к командиру механик.

— Полагаете, неплотно стоит? — выразил всеобщую мысль великий князь.

— Никаких сомнений, надобно останавливать помпы.

— Не останавливайте, вашескобродие, — вдруг с горячностью обратился к ним Лоханкин, — если остановить, будет не видно куда тянет! Так можно неделю конопатить. Дозвольте спуститься сейчас, да и заделать!

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Орлов, — если тебя дурака напором затянет, так ведь переломает всего!

— Нечто я без понятия, вашбродь, — не уступал минер, — куда не надо дуриком не полезу! Пусть мне только мешки с отрубями подают, а я сам все сделаю.

От голоса немолодого уже матроса веяло такой уверенностью в своих силах, такой убежденностью в правоте, что Алеша не смог ему отказать.

— Действуйте, только осторожнее!

— Есть! — с веселым ожесточением в голосе отозвался тот и прикрикнул на своих помощников, — вертите гайки что ли!

Лебедка снова опустила водолаза в мутную глубину восточного бассейна. Помпы продолжали работать на полную мощность, извергая из затопленных трюмов потоки грязной воды. Текли томительные минуты ожидания, казавшиеся часами. Наконец, когда все готовы были уже сдаться, из трюма прибежал зачуханный донельзя машинист, и устало вытерев чумазое от масла лицо, выпалил:

— Так что уходит вода!

— Как уходит? — переполошился командир и, кинувшись к амбрюшоту переговорного устройства закричал, — машинное, что там у вас?