— Один раз.
— Вы слышали, чтобы кто-нибудь разговаривал?
— Нет.
— Вы можете довериться нам, Мириам. Не надо бояться рассказывать то, что вам известно.
— Мне больше нечего сказать, ничего нового.
Она поднялась, прошла на кухню. Вернулась назад с кофейником.
— Хороший кофе, — похвалила Нина, пригубив. — Вы еще сказали, что весь вчерашний вечер провели в одиночестве.
Мириам едва заметно кивнула.
— Но получается, что этого не может быть.
Девушка вздрогнула:
— Что вы хотите сказать?
— Наши техники-криминалисты обнаружили на площадке, в натекшей крови, след ноги. Кто-то встал туда ногой в одном носке.
Мириам вцепилась в подлокотники кресла.
— И они нашли отпечатки того же запачканного носка у вас в квартире. В прихожей, вот здесь в гостиной, в спальном алькове.
Не дожидаясь, пока Мириам ответит, Нина достала из кармана листок бумаги, развернула его и положила на стол:
— Разносчику газет встретился мужчина, выходивший из дома. Газетчик описал его внешность, и наш художник по этому описанию составил портрет. Посмотрите на него внимательно и скажите, не напоминает ли он вам кого-либо, виденного вами раньше.
Мириам не отрываясь вглядывалась в портрет. Нина увидела, как по ее шее пробежала дрожь. «Ну вот оно!» — подумала она, и тут Мириам закрыла лицо руками и затряслась всем телом.
Дверь в кабинет Викена была приоткрыта. Нина Йенсен влетела в кабинет и постучалась, только когда закрывала за собой дверь. Инспектор сидел за компьютером, он взглянул на нее поверх очков:
— Рад тебя видеть, Йенсен. Но вообще-то, я не имею ничего против того, чтобы люди стучались до того, как ворваться ко мне.
— Да, конечно, извините. — Она достала блокнот, полистала его. — Я просто подумала, что это вам будет интересно. Я снова допросила Мириам Гайзаускас.