– Что? – спрашивает Нильс.

– Нет, ничего.

Но это не так. В ту же секунду, когда олень исчез в лесу, Бенжамин начал сомневаться, действительно ли все это с ним произошло или ему просто привиделось. Он не знал точно, не мог определиться, а рассказывая брату, сам себе не поверил, подумал, что все это звучит слишком неправдоподобно. И когда они уезжали от Нильса, он уже совсем убедил себя, что все выдумал. Но вот они, отметки от шин, кажется, что реальность пытается достучаться до него с помощью следов на асфальте: это было. Там, в машине, сидя рядом с братом, освещаемый восходящим солнцем, глядя на бурю впереди, в тишине, которую не нужно было нарушать, он впервые за долгое время чувствует себя спокойно.

– Я рад, что мы это делаем, – говорит Бенжамин.

– Я тоже, – говорит Нильс.

Он включает радио, звучит знакомая ему мелодия, и он постукивает в такт пальцами по рулю. Они подъезжают к городу, едут по высокой эстакаде, все еще совершенно одни, словно все эти пять полос построили только ради них, чтобы обеспечить им свободный путь в таком непростом путешествии, а в городе хозяева кафе поднимают железные жалюзи, расставляют уличную мебель, а братья останавливаются возле дверей Пьера и ждут, потом Нильс звонит, и Пьер спускается к ним с маленькой сумкой и чемоданчиком, которые он кидает в багажник.

– Чертова погодка, – говорит он, садясь в машину.

– Хорошо сказал, – говорит Нильс. – Очень точно.

– Спасибо, – говорит Пьер.

Бенжамин смеется.

Он поворачивает, осторожно проезжая мимо припаркованных в два ряда автомобилей. Пьер копается в телефоне, просит Бенжамина подключить телефон к аудиосистеме автомобиля, а потом ставит песню, которую Бенжамин сразу же узнаёт.

– Я подумал, что это будет саундтрек к нашей поездке, – говорит Пьер и хихикает. Звучит Лу Рид[7], и Бенжамин улыбается, думая обо всем, что им предстоит сделать, о той невыносимой тяжести, которую предстоит выдержать, о том, как музыка в машине объединяет братьев, когда они, прикрываясь иронией, тихонько подпевают ей. Перед припевом они набирают в легкие воздух, Пьер кричит «Громче!» и опускает стекла, и они втроем, улыбаясь, поют о прекрасном дне. Пьер высовывает из окна обе руки и делает пальцами знак «победы», Нильс более сдержан, как обычно, но Бенжамин смотрит на него и видит, что тот распевает во все горло.

Бенжамин смотрит на своих братьев и думает, как сильно он их любит.

Он едут на юг города к кладбищу, три брата едут за урной с прахом матери, и песня эхом отдается в плохих колонках в это пустынное утро, светофор внезапно переключается на красный свет, и Бенжамин резко тормозит.

– Эй, – кричит Пьер. – Осторожней!

– Нам больше неприятностей не нужно, – говорит Нильс.

Пьер отрывается от телефона.

– Что? – спрашивает Пьер. – Больше?

– Бенжамин чуть не сбил оленя сегодня утром.

– О черт, – говорит Пьер.