– Я поняла, – сглаживаю острые углы, чтобы ненароком не напороться на один из них. Стоит быть осторожнее. Особенно теперь, когда у меня появилась надежда.
– Это тебе, – Халим двигает ко мне бокал с вином и какую-то папку. Когда я уходила в туалет, её здесь не было.
– Что это?
Халим усмехается, отчего глаза становятся ещё красивее. Мне однозначно нравится его улыбка.
– Открой, посмотри. Ты ведь знаешь арабский язык.
В папке оказалась целая стопка документов. Документов на какую-то организацию.
– Это фонд моей матери. Он был заброшен много лет. Но сейчас я подумал, что пора вдохнуть в него жизнь. Как считаешь?
Где-то в горле начало першить от подступающих слёз. Неужели это правда? Я смогу выбраться?
Смогу. У меня будет необходимая власть и много людей, для которых я буду госпожой. Госпожой, не шармутой.
Порывисто обняла Халима и закрыла глаза, чтобы не дать слезам пролиться и он не понял, о чём я сейчас думаю.
– Спасибо. Для меня это очень важно.
Его ладонь прошлась по моему позвоночнику.
– Рад, что смог сделать тебя немного счастливее.
*****
На таком мероприятии я была впервые. Вернее, была впервые на собственной так называемой свадьбе. Почётные гости Халима вежливо мне улыбались, отвешивали комплименты, но я, стараясь не смотреть им в глаза, не верила ни одной такой улыбке. Все они фальшивые. Весь их мир построен на насилии. Вспомнить только тот жуткий бордель и девочек в нём. А эти все, включая эмира Хамада, знают, что происходит в их городе. Знают и молчат. Им плевать на таких, как я.
– Я хотела кое-что попросить, – начала робко, чувствуя взгляд Халима на себе. Вот уж никогда бы не подумала, что буду рада его присутствию рядом. И Халим это будто чувствовал, не отходя от меня ни на шаг. Мы выслушивали подхалимаж и поздравления достопочтенных гостей, снова куда-то передвигались и снова кого-то слушали. Иногда Халим уходил раньше, чем закончится речь поздравляющего. И меня это слегка коробило. Неужели ему всё равно, что подумают его же люди?
– Я слушаю тебя, моя красавица, – улыбнулся он, проводя пальцем по моей нижней губе.
Я испуганно отшатнулась, заоглядывалась по сторонам. Насколько знаю, у них не принято выносить на люди интимные отношения. Но Халима, кажется, ничего не смущало. И да, этот его жест увидели многие. Некоторые даже рты пооткрывали.
– Ты развратник, знаешь об этом? – почувствовала, как начинают гореть щеки.
– Знаю, Райхана. Знаю, – усмешка и снова прикосновение. Запускает в мои волосы свою руку и, натянув пряди у самых корней, нападает на меня ртом. Обрушивается диким поцелуем, а после проводит языком по контуру моих губ.